Идущие по «следам»

Об основах их работы мы, обыватели, знаем по блистательному сериалу «CSI: Место преступления», герои которого — «первые скрипки» на местах преступлений. Они раскрывают сложнейшие неочевидные дела, вооружившись лишь пинцетами и пакетиками для сбора микроскопических улик. Накануне Дня экспертно-криминалистической службы МВД России корреспондент «ВВ» отправилась в гости к реальным прототипам киношных героев — к сотрудникам владимирского Экспертно-криминалистического центра УМВД, чтобы своими глазами увидеть, как они делают свою — без преувеличения — ювелирную работу. От начала и до ДНК Сейчас уже сложно представить времена, когда преступникам было очень легко оставаться инкогнито — если, конечно, они не совершали свое «черное дело» при свидетелях. Но так было! Все стало меняться 98 лет назад, когда при Центророзыске НКВД РСФСР был открыт первый в стране кабинет судебной экспертизы, после чего в системе МВД по всей стране поэтапно стали создавать экспертно-криминалистические подразделения. Тогда основными методами установления личности подозреваемых были фото и дактилоскопия. Зато теперь у правоохранителей есть специалисты и техника, способные «прочитать» и расшифровать абсолютно любые следы на местах преступлений, как бы воры, насильники и убийцы ни старались их скрыть. Во Владимирской области служба появилась в 1945 году. Сейчас ЭКЦ возглавляет полковник полиции Игорь Павлов, профессиональный эксперт традиционных видов экспертиз, с 25-летним опытом. А всего в главном и территориальных подразделениях Центра сейчас трудятся порядка ста экспертов. Пятая часть — представительницы прекрасного пола. На данный момент в ЭКЦ проводят 35 видов экспертиз: в том числе трасологические, баллистические, почерковедческие, портретные, автотехнические, химические, взрывотехнические, компьютерные, фоноскопические, видеотехнические… Именно здесь исследуют документы и купюры на предмет их подлинности, доказательственные аудио- и видеозаписи, чтобы установить, есть ли признаки монтажа, наркотики и поддельное спиртное, финансовые документы, фигурирующие в уголовных делах. Здесь есть детектор лжи и, разумеется, ДНК-лаборатория — с новеньким установленным в 2015 году оборудованием за 30 млн До того материалы по уголовным делам для проведения анализа ДНК нашим правоохранителям приходилось возить в лаборатории Москвы, Ярославля и Рязани. Что было дорого и, главное, вредило оперативности. — На этих разъездах мы реально теряли время. В расследованиях огромную роль играет оперативность, а там — «свои» тяжкие преступления, которые нужно раскрывать, и эксперты, естественно, приоритет отдавали работе по заданиям своих следственных групп, — говорит Игорь Павлов. Такая работа: один слушает, другой «химичит»… В прошлом году без малого 4,5 тысячи преступлений во Владимирской области были раскрыты и расследованы при непосредственном участии специалистов ЭКЦ. А всего они провели 16,8 тысячи экспертиз и отработали 10,6 тысячи мест преступлений. С некоторыми сотрудниками Игорь Павлов нас познакомил лично. Лариса Кульпина, старший эксперт отдела ЭКЦ, специализируется на исследовании аудиозаписей. Собственно, это понимаешь сразу при входе в ее кабинет — рабочее место оборудовано, как пульт звукорежиссера. Работа Кульпиной — слушать, слушать и слушать. Чтобы дать потом четкое заключение — для следствия и последующего суда: кто конкретно говорит на записи и нет ли там «склеек». Павлов констатирует: «Отсутствие ошибочных выводов в нашей работе — главный критерий успеха». «А что, бывают ошибки?» — сразу поинтересовалась я. — Бывают повторные экспертизы, — говорит Игорь Владимирович. И вспоминает случай, когда оперативники «накрыли» тайный цех по разбору на запчасти угнанных машин. Криминалисты нашли там «следы» конкретного человека. Он был в базе преступников. Однако опера заявили криминалистам: «Ребята, вы ошиблись. Человек в колонии за прежние „подвиги“, так что быть тут не мог». Перепроверили — тот же результат. А позже выяснилось: никакой ошибки, тот самый парень некоторое время назад сбежал из МЛС. И, очевидно, принялся за старое… Еще один старший эксперт отдела ЭКЦ Павел Веселов. В его ведении — экспертиза химических веществ, наркотиков и алкоголя с признаками контрафакта. Честно скажу, смотреть на то, как Павел со всеми своими агрегатами-анализаторами работает — это магия какая-то! Он сказал нам, что на анализ одного вещества уходит порядка 15 минут. При этом большинство сложнейших машин работают в круглосуточном режиме. Павлов говорит, что сейчас новые виды экспертиз внедряются в практику ЭКЦ каждые два-три года. Но главная сложность здесь даже не техническое обеспечение, как можно сначала решить, а подбор специалистов. Криминалисты обычно хороши каждый в своей специализации. Однако спец по финансам со своей экономической подготовкой не сможет исследовать новый вид спайса, в отличие от химика, а IT-эксперт не разберется с оружием… Поэтому новые виды экспертиз всегда требуют новых кадров со специализированным образованием. Их в ЭКЦ поставляют вузы МВД. А экспертов спецвидов экспертиз — химиков, биологов, автотехников, компьютерщиков — отбирают из выпускников владимирских университетов. Приоритет среди приоритетов — По большому счету, наша работа особенно важна там, где все неочевидно, — говорит начальник ЭКЦ. — Если человека застали в процессе кражи или, условно, у тела с «дымящимся» пистолетом, то наша задача — лишь зафиксировать, помочь следствию официально проверить и утвердить очевидное. А вот если преступник скрылся и «замел» следы, то именно эксперты могут сыграть главную роль в установлении личностей виновных. Конечно, преступники сейчас, скажем так, сообразительные. Всегда стараются не наследить вообще или оставить минимум следов. Но у нас есть способы находить улики даже на таких предусмотрительных… Благо, они летать не умеют, так что следы оставляют всегда, даже если думают, что все предусмотрели. Да даже если полетят: мы найдем способ, как их установить. Очевидных и неочевидных дел в практике ЭКЦ примерно поровну. Некоторые из так называемых явных дел криминалисты воспринимают как курьезы. Они-то всегда настроены на сложности, а тут фигуранты сами помогают чем могут. Это все равно что Эйнштейнам предлагать решить задачку уровня «сколько будет дважды два»… Например, криминалисты очень веселились, когда в процессе поиска улик (следов, волос, отпечатков) в обворованном дачном домике нашли… подлинную «зачетку» студента университета. Он, как потом выяснилось, домик и обчистил. Но не он один оставлял такие «хлебные крошки» для правоохранителей. В другом случае автомобилиста, сбившего пешехода и удравшего с места ДТП, задержали благодаря отлетевшему от лобового стекла на дорогу в момент удара талончика о прохождении техосмотра. А вот личность напавшего в прошлом году на воинскую часть в Александровском районе и укравшего там боевое оружие установили по уликам именно криминалисты. А иначе неизвестно, сколько бед он мог натворить с автоматом в руках. Примечательно, что резонансные, «кровавые» дела — вроде убийства Богдана Прахова или целой семьи во Владимире, к расследованию которых криминалистов привлекают в обязательном порядке, сами эксперты обсуждать не любят. — Мы отрабатываем места тяжких преступлений, — говорит Игорь Владимирович. — Конечно, с огромным рвением. Стараемся не упустить абсолютно ничего. Но возвращаться к этим кошмарам? Давайте обойдемся без этого. И потом, для нас не бывает мелких и неважных дел. Расследования убийств, тяжких телесных, изнасилований — это приоритет, безусловно. Но это приоритет среди приоритетов. Важно — все! Понимаете, у человека могут украсть книгу — казалось бы, пустяк. Чего просто не купить такую же? Но, может, ему ее подарил человек, которого он любил и которого уже нет в живых? И тогда для потерпевшего это колоссальный ущерб, от которого трудно оправиться. Так что мы не вправе рассуждать о масштабах потерь потерпевших. Для нас они все равноценны. Есть работа, которую мы должны выполнить, — мы ее выполняем. Абсолютно в каждом случае.