Революция в Коврове прошла без лишних эмоций

Нынешний год — год столетия Октябрьской революции, изменившей ход истории. Каким встретил судьбоносные для миллионов россиян события Ковров? Деловые люди Ковров не только в наши дни, но и в дореволюционный период являлся очень успешным с экономической точки зрения городом. В уезде проживало немало состоятельных граждан, было сильное купеческое сообщество, развивались ремесла, в наличии были предприятия, которые сегодня можно было бы назвать инновационными. Революция застала Ковров на пике экономического развития, и политические «дрязги» тогдашними «людьми дела» поначалу всерьез не воспринимались. Основу экономики Коврова тогда составляли три текстильные хлопчатобумажные фабрики — купцов Куренкова, Роговкина и самая крупная фабрика наследников Треумова. На этих предприятиях было занято около 5000 человек. Работала льноткацкая фабрика и шерстепрядильное заведение Рябухина и Авербуха — это еще около 500 рабочих мест. Несколько сотен человек трудились на чугунолитейном и механическом заводах купца Дербенева. Преуспевало предприятие с участием иностранного капитала — Ковровские центральные железнодорожные мастерские, в штат которых входило свыше 3000 человек. Еще один проект со смешанным российско-европейским капиталом — пулеметный завод — начали строить годом раньше, в 1916-м. Экономические перспективы с учетом Первой мировой в 1917-м у этого предприятия были весьма неплохие. Общественный фон В городе было десять учебных заведений, из них восемь относились к начальному звену, два — к среднему (женская гимназия и реальное училище). Профессиональное образование давали техническое железнодорожное училище, мужская учительская семинария, ремесленное училище и школа рукоделия для девочек при Знаменской православной женской общине. К услугам читающей публики — семь библиотек, платных и бесплатных. В городе было пять типографий. Общественный фон Коврова формировали несколько официально зарегистрированных общественных организаций, прообразов современных профсоюзов. Союз железнодорожных служащих, мастеровых и рабочих Ковровского района, профессиональное общество рабочих фабрики Треумова, городское и железнодорожное общества потребителей. Было даже сообщество любителей литературы и музыкально-драматического искусства. Из партий к 1917 году в Коврове сохранили относительную активность только партия народной свободы и социал-демократы. Имелось официально зарегистрированное ковровское отделение «Союза русского народа», но фактически бездействовало. Без судака и воблы Одной из причин революционного движения образца 1917-го историки называют бедственное положение населения, усугубленное тяготами военного времени, и в первую очередь продовольственным кризисом. Как с этим обстояло дело в Коврове, видно по статистическим отчетам ковровской земской управы. Рост цен в ковровских лавках во второй половине 1917 года — чуть более 15%. Но о голоде речь можно вести разве что с натяжкой. Правда, в начале февраля ковровский исправник сообщал губернатору, что «в уезде заметно острое недовольство населения отсутствием предметов первой необходимости». Из дефицитных продуктов — соленый судак, щука и вобла. Проблемы с поставкой круп и муки также имелись, и это, несомненно, вызывало неудовольствие. Однако большинство продуктов поставлялось в город крестьянами из прилегавших деревень, которые просто-напросто придерживали их до поры: цены-то повсеместно росли и мужики ждали крутого навара. Малочисленная стачка Принято считать, что Февральской революции предшествовало широкое забастовочное движение, главным образом экономического характера. Промышленный Ковров с рабочим населением около 45% от общей численности бастовал умеренно. Хроники фиксируют только одно выступление: 4 января (по старому стилю) рабочие столярного и товарного цехов железнодорожных мастерских потребовали увеличения заработной платы. В протестной акции участвовали 200 человек — это 6% от всего числа работавших в мастерских и 2% от всех рабочих Коврова. Митинг и молебен Меж тем в северной столице 26 февраля (11 марта) императорским указом деятельность IV Государственной думы была приостановлена. Далее — Временный комитет, отречение монарха и двоевластие. Первые отголоски из Петрограда пришли в Ковров 27 февраля (12 марта). В 8 часов вечера во время заседания городской думы получена телеграмма от комиссара по министерству путей сообщения, члена Думы Александра Бубликова. Митинговая эйфория длилась в Коврове со 2 (15) по 5 (18) марта. Были получены телеграфные подтверждения событий в Петрограде. Глашатаем перемен выступали все те же «Ковровские вести»: «Около полудня рабочие фабрик и заводов грандиозной толпой направились от вокзала вдоль Московской улицы с пением революционных песен и с музыкой и подошли к расположенному за городом полку; солдаты тут же примкнули к толпе и уже с двумя оркестрами музыки шли обратно по Московской улице. Реалисты и маленькие мальчики нацепили красные ленточки. Зрелище было величественное, всего участвовало в этой манифестации около 25000 человек. Хотя толпа и была очень большая, но в городе было совершенно спокойно». Наверное, все так было — в смысле настроя манифестантов, но в корреспонденции смущает количество митинговавших. Откуда набралось 25 тысяч? В Коврове на тот момент проживало всего 20 тысяч человек, включая стариков и младенцев… Власти города шли на уступки: мол, ничего против власти рабочих комитетов в Питере не имеем, даже благодарственный молебен в Спасо-Преображенском соборе был отслужен «о победе русского народа над старым строем». Вся власть Советам! Лето 1917-го принесло в Ковров очередную весть с берегов Невы: «Вся власть — Советам», и, следовательно, органы управления «старого типа» больше не нужны. Ковровчане поддержали политический тренд: Советы встали во главе жизни уезда. Встать-то встали, а вот экономика в это время дала серьезный сбой. Начались реальные проблемы с продовольствием. Пришлось вводить продуктовые карточки. По ним каждый горожанин получал на месяц ¼ фунта сахара (1 фунт = 409,5 грамма), 5 фунтов ржаной и 3 фунта полубелой муки. Ковровский большевик Шаханов отчитывался в губернский Совет: «В Коврове организация имеет около 500 членов, большинство железнодорожники. Средств организации 4000 руб. <…> Организация подвергается сильной травле со стороны местных эсеровской и меньшевистской организаций». Впрочем, подтверждений «травли» кроме как в этих самых воспоминаниях большевика нет. Зато есть факты, свидетельствующие об обратном. Согласно протоколам собраний, представителей всех политических объединений, составлявших властные органы и ветви, отличало умение выслушать оппонентов и желание найти компромисс. Хроника революции Известие о выступлении генерала Корнилова поступило во Владимирскую губернию в начале сентября. Уже после того, как мятеж был подавлен, в Коврове по-прежнему считали положение угрожающим. Город и заводы, а также железная дорога усиленно охранялись войсками на случай контрреволюционных выступлений сторонников генерала Корнилова, но при этом все было спокойно. Потом были земские выборы. В различных органах местной власти большевики получили от 23 до 63 процентов поддержки избирателей. Правда, при явке менее четверти от всех избирателей… Во Владимирскую губернию известия о событиях в Петрограде, образовании Совнаркома во главе с Лениным и о принятии II Всероссийским Съездом Советов декретов о земле и мире пришли практически в тот же день — 26 октября. Ковровская городская дума постановила на своем заседании «войти в контакт с Советом рабочих и солдатских депутатов». Контакта не получилось. В Ковровской гордуме заседали эсеро-меньшевики, которые не приняли революцию. 20 ноября Ковровский рабсовет постановил распустить думу и назначить новые выборы, которые так и не состоялись. А ковровский уездный комиссар продолжал телеграфировать во Владимир, что «в Коврове и уезде все спокойно». И это действительно было так. В октябрьские дни, в отличие от февральских, в городе не было даже митингов и демонстраций. Ковров встретил революцию прагматично и без лишних эмоций.