Наш человек в пустыне Гоби

Знаменитый владимирский мотопутешественник Александр Варданянц шесть раз был в Монголии начиная с 2004 года. Последний раз — в прошлом году. Тем не менее для Варданянца Монголия остается страной-загадкой: — Она как магнит, и ее невозможно познать. Я ее проехал с запада на восток, с севера на юг. Она настолько разная: все климатические пояса — ледники на пятитысячниках, альпийские луга… В Восточной Монголии — зелень и леса. А в Южной — в пустыне Гоби — вообще не бывает осадков. В последние годы страна стремительно меняется, а ее столица Улан-Батор стала напоминать Эмираты с небоскребами и современной архитектурой. — В Монголии появились бензоколонки и Интернет в каждой деревне, солнечные батареи. А еще монголы активно «портят» свою страну асфальтом… Построили асфальтовое шоссе в 1000 километров от Улан-Батора на юг до Даланзадгада. Этот город, сопоставимый по размерам с Суздалем, — сердце Гоби! Он всегда был мечтой путешественников. Там жили настоящие кочевники. Мы в 2007 году пытались туда пробиться, но… А теперь до Даланзадгада проложен асфальт, там есть аэропорт. И вот приезжаешь ты в «сердце Гоби», а там ходят американцы в майках «I love Goby» с гамбургерами и колой. И ты понимаешь, что опоздал… И вот летом 2016-го Александр решил осуществить другую свою мечту: пройти «Поющие пески» Хонгорын-Элс на севере пустыни Гоби. — Это «песочница» длиной 180 км и высотой до 300 метров. В лоб ее даже караваны не брали, обходили, потому что это слишком трудоемко, — описывает Варданянц. Отправился он туда в компании пожилого австрийца Вилли и двух надежных товарищей из Саратова и Саранска, один из которых прихватил с собой 19-летнего сына. Такой командой им удалось сделать то, что не смогли профессиональные спортсмены. Из Владимира команда стартовала 1 июля. 4200 километров надо было проехать только до границы с Монголией. 18 июля из Улан-Батора путешественники отправились в пустыню. Дальше 9 дней по пескам. — Все это время не мылись. Вода — только для питья. В июле температура воздуха в пустыне днем — до 60 градусов Цельсия. К вечеру воздух остывает до плюс 25, и ты начинаешь мерзнуть. Но самое жаркое и сухое время для пересечения пустыни выбрано не случайно. В это время не бывает дождей, которые превращают песок в грязное скользкое месиво. Под колесами — зыбучие пески, покрытые тонкой темной коркой. По ней нельзя ехать друг за другом — она проваливается и мотоцикл закапывается. Как у северных народов есть десятки слов для обозначения снега, так у монголов существует более 30 названий песка. Ведь пустыня — это песок во всем его многообразии. В песках Хонгорын-Элс не было даже следов. И лишь по едва заметному руслу древней реки удалось выбрать правильный путь. Видели путешественники Долину динозавров, где на земле лежат останки вымерших исполинов. — Окаменевшие кости видели, но не подходили. Знали опыт одного голландца, который купил у местных яйцо динозавра и сейчас за это сидит в тюрьме. Лучше там с этим не связываться. Другое чудо пустыни — миражи — Варданянц фотографировал. Кстати, мираж одинаково видят все участники экспедиции. — Миражи бывают двух типов: озера и горы. Самое страшное — озера. Ты понимаешь, что перед тобой — водоем. До горизонта — примерно 9 километров, значит, считаешь ты — вода рядом. И ты едешь туда и едешь полдня, но никаких шансов найти это озеро нет. У монголов нет слова, обозначающего мираж, они говорят просто: «Этого нет». Но самым настоящим испытанием стала для путешественников песчаная буря. Это страшное бедствие. Огромные объемы песка и пыли переносятся на гигантские расстояния, сметая все на своем пути. Высота движущейся песчаной стены может достигать нескольких километров. — Нам раньше удавалось уходить от песчаных бурь. Когда ты ее видишь, ты быстро разворачиваешься и едешь от нее с максимально возможной скоростью, — рассказывает Александр. — А тут у нас была дурацкая ситуация. Вилли упал и сломал ногу. У нас было 10 минут, чтобы принять решение, как бурю пережить. Нам повезло, что мы не сели на землю — это смертельный вариант. Поставили мотоциклы по направлению ветра, выкопали под подножками ямы, накидали камней (если бы мы не сделали этого, нас бы унесло), сели на мотоциклы, надели шлемы, вставили в них полотенца, смоченные водой. И получили. Удар был очень сильный. Сразу видимость кончилась. Ты видишь только 10-15 сантиметров перед собой. Полотенце через 20 минут перестает пропускать воздух. Ты должен его вытряхнуть. В этот момент глаза, нос, рот полны песка. Ты снова смачиваешь полотенце водой и 20-30 минут живешь. Из звуков — только вой ветра и звон камней, которые летят сантиметрах в 30-40 от земли. Пыль везде. Минуты кажутся часами. Так может длиться до суток. У нас жестко было часа полтора. Были и проблемы, откуда не ждали. В аварии перед песчаной бурей, когда Вилли получил травму, Варданянц потерял документы. Шансы найти их были ничтожны. При первой же возможности обратились в посольство, где Александру обещали выправить новый паспорт. — Но когда я пришел за документом через несколько дней, мне говорят: «У нас первый раз такое! Обычно на запрос о подтверждении личности нам присылают ответ: «Да, это он». А сотрудники Владимирского УФМС прислали бумагу, что в соответствии с законом таким-то на основании пункта такого-то ответ будет в течение месяца, — вспоминает Александр Варданянц. Перспектива месяц жить без документов в чужой стране была нерадостная. Но представьте, какой-то монгол, который ехал через пустыню на мотоцикле, нашел бумажник. В итоге документы были выкуплены за 10 тысяч тугриков (это около 330 рублей). — Монголы дружелюбны, непосредственны и, по-моему, счастливы. Я им завидую, — подытоживает Александр. — Мы однажды ремонтировали мотоцикл у реки. Пришел монгол, сел на берегу, стал смотреть на воду. Мы ремонтировали четыре часа, а он четыре часа смотрел на воду. Я уже бросил инструменты, думаю: «Надо хоть поговорить с человеком. Все ли у него хорошо?» У него все хорошо! Он может позволить себе четыре часа смотреть на воду! У средней семьи на стойбище по 300 баранов или коз, 50-70 голов лошадей, примерно 60 верблюдов. Баран стоит 35 долларов, а юрта — $1000. То есть человек, продав сотую часть имущества, может купить ребенку жилье. Я, например, не могу. У него в юрте есть все: телевизор (он его не смотрит, но по статусу зажиточному человеку положено иметь телевизор), накрытый вязаной салфеткой, на нем стоят слоники. Есть солнечные батареи. Юрты ставят даже рядом с многоэтажками в Улан-Баторе. В квартире живут внуки, а в юрте — дедушка. Он так привык. Из окон многоэтажек в юрту протягивают шланги с горячей водой для отопления. Ездит кочевник на «Тойота Прада» или на «Ниссан Патроле», скот пасет на мотоцикле. Лошадей держит ради кобыльего молока и скачек. Он может себе позволить все. Но монголы достаточно трудно добывают себе еду. Мясо и молоко есть всегда, остальное доставать весьма трудно. Но когда ты заходишь в юрту, тебе всегда предложат кумыс и какую-нибудь конфетку, которую привезли месяца три тому назад для детей, но гостю монгол ее отдаст. За пять лет путешествий у нас не было ни одной проблемы с монголами, ни одного случая проявления агрессии. Монголы никого не боятся. В юртах днем остаются только бабушка с внучками. Вся семья на пастбище. Залог безопасности — четко поделенная земля и свободный оборот оружия. — Хозяин точно знает, что от этого ручья до того камня — его земля. Скот на чужую землю никто пасти не пойдет. Какие могут быть трения, если до ближайшего города бог знает сколько, но все вооружены? — объясняет Варданянц. Главная мысль, которую наш земляк вынес из путешествия по Гоби, — ты не можешь покорить пустыню, ты там никто. Она тебя либо отпустит, либо не отпустит… Путешествие по Монголии заняло 26 дней, а вместе с дорогой по России — ровно пол-лета. На 2017 год неутомимый странник загадал новое приключение — в пустыне Атакама в Южной Америке.