Настоящая и ненастоящая могила Храповицкого

Крест, установленный в марте 2014 года в немецком городе Висбаден на предполагаемом месте захоронения последнего предводителя владимирского дворянства Владимира Храповицкого, перенесен на другую могилу.

5 июля на научной конференции Владимиро-Суздальского музея-заповедника презентовали третий выпуск альманаха «Муромцево. Между минувшим и грядущим». Третьи муромцевские чтения прошли в отремонтированной части северного корпуса хозяйственного двора усадьбы Храповицкого (бывший «Скотный двор»). В сборник вошли статьи научных сотрудников музея и краеведов, занимающихся изучением истории имения последнего владимирского губернского предводителя дворянства.

Открывает альманах статья экс-генерального директора Владимиро-Суздальского музея-заповедника Светланы Мельниковой под названием «Обретение креста». Она рассказывает о неожиданной истории, которая произошла в 2015 году на русском православном кладбище в немецком городе Висбаден, где нашел последнее пристанище Владимир Храповицкий.

Во Владимире о могиле владельца Муромцево впервые узнали в октябре 2013 года из путеводителя по висбаденскому кладбищу Николая Дубовицкого. Владимиро-Суздальскому музею-заповеднику удалось связаться с православной общиной немецкого города, членам которой с большим трудом удалось найти предполагаемое заброшенное захоронение.

После этого началась работа по восстановлению надгробья — Светлана Мельникова побывала в Висбадене, во Владимире начался сбор средств, в «Палатах» провели благотворительный бал. Сумма взносов превысила 120 тысяч рублей.

В марте 2014 года надгробие было восстановлено: на могиле установлена гробница и дубовый православный крест с керамической фотографией Храповицкого. 24 марта 2014 года Светлана Мельникова с сотрудниками ВСМЗ прибыли в Висбаден и участвовала в освящении места погребения владельца усадьбы в Муромцево.

«…мы не могли не радоваться, что воплотили свою мечту в жизнь. У нас не было оснований не доверять представленным нам сведениям, да и в предвкушении интереснейших исторических открытий мы, к сожалению, не подумали о том, что все находки нуждаются в неоднократной перепроверке», — пишет Светлана Мельникова в своей статье «Обретение креста». Как оказалось, перепроверять сведения Дубовицкого было нужно.

Оригинал фото

История продолжилась в ноябре прошлого 2015 года, когда делегация ВСМЗ во главе с Мельниковой снова прибыла в Висбаден для участия в российско-германском научном «круглом столе». В ходе мероприятия состоялась экскурсия на русское кладбище, где покоится Храповицкий. Владимирские музейщики возложили на восстановленное надгробье привезенный из России венок из ромашек и васильков, а Светлана Мельникова решила пообщаться с настоятелем местного храма Святой Елисаветы Александром Зайцевым.

Каково же было ее удивление, когда священник поинтересовался у нее: «А почему вы поставили крест не на могиле Храповицкого?».

«Потрясенная, я не сразу нашлась, что ответить. Покачав головой, отец Александр взял меня за руку и повел на уже закрытое кладбище… Открыв ворота, мы пошли в противоположную от „нашей“ могилы сторону — к часовне. По дороге священник заверил, что еще летом он видел деревянный крест с табличкой с именем Храповицкого. К моему огромному разочарованию, могила, к которой мы подошли, уже не имела ни старого креста, ни тем более таблички. Причина крылась в невероятной немецкой любви к порядку. Минувшим летом, буквально за 3 месяца до нашего приезда, на кладбище на средства благотворителей велись большие восстановительные работы. При этом все старое и обветшавшее было просто выброшено», — пишет в статье экс-генеральный директор ВСМЗ.

Мельниковой осталось лишь изучить имена, похороненных в соседних могилах (Багратион-Мухранский и Топорков) и поинтересоваться у священника: нет ли у него какого-нибудь плана этого кладбища. По счастливой случайности недатированный план у настоятеля храма Святой Елисаветы был. На нем, могила № 241, расположенная между могилами Багратиона-Мухранского и Топоркова действительно имела подпись «HRAPOVITSKIJ W.».

«Мы молча вернулись к могиле, перенесли венок, зажгли свечу. Было непонятно, что делать дальше. Всю обратную дорогу в самолете думалось только об этом: на чьей могиле мы поставили крест? Ответа на этот вопрос не было», — пишет Мельникова.

После этого начался новый поиск свидетельств, которые могли бы доподлинно подтвердить, что Владимир Храповицкий действительно упокоился в могиле № 241, на которую указал священник. Через пару месяцев поиск увенчался успехом. От исследовательницы Светланы Арро, россиянки, живущей в Германии (в 1970-е годы работавшей, как оказалось, внештатным экскурсоводом Владимиро-Суздальского музея-заповедника) во Владимир пришла копия еще одного плана висбаденского некрополя 1923 года, на котором могила между надгробьями Багратиона-Мухранского и Топоркова также обозначена фамилией «Храповицкий».

Точки над «i» расставила сотрудница Государственного музея истории Санкт-Петербурга Марина Вершевская. Она прислала Светлане Мельниковой фотографию могилы № 241, снятую в сентябре 2014 года. На снимке — полусгнивший крест с надписью «Vladimir Chrapowitskij *1858 +1922», который был выброшен летом 2015 в ходе реставрации кладбища.

«Очень долго я не решалась рассказать обо всех этих перипетиях на ученом совете нашего музея. Наконец стало понятно, что крест необходимо перенести, и в тоже время нельзя разорять и безымянную могилу, восстановленную нами первоначально. Я обратилась лично за разрешением к архиепископу Берлинскому и Великобританскому Марку. Разрешение на перенос креста было получено», — пишет Светлана Мельникова.

5 мая 2016 года из Германии пришли фотографии и сообщение о том, что перенос креста на место настоящего упокоения Храповицкого состоялся. Могильный холм было решено гробницей не обрамлять, то есть сохранить надгробье в первоначальном виде.

Кто был похоронен в могиле, на которой в марте 2014 года был установлен крест Храповицкого, пока неизвестно. По некоторым данным, в ней может лежать женщина по фамилии Вульф.

В статье «Обретение креста» Мельникова пишет:

«Когда с тобой происходят подобные истории, начинаешь верить в промыслительность происходящего… Мытарства Владимира Храповицкого и его усадьбы могли бы стать основой для романа. Меня не покидает чувство, что наш герой не хочет открывать тайну последних лет своей жизни просто так. Он испытывает нас, словно проверяет: а достойны ли мы прикоснуться к самому сокровенному и больному в его судьбе?».