Владимирец: «Мою жену, истекающую кровью, врачи оставили поспать…»

«Жизнь — это то, что с вами случается как раз тогда, когда у вас совсем другие планы», — эта цитата Джонна Леннона стоит наверху на страничке в соцсети 32-летней жительницы Владимира, Анны Бобриковой. 10 июня, отправляясь рожать своего первенца в новый перинатальный центр Владимира, молодая женщина, чья беременность протекала легко и не досаждала ей даже привычным токсикозом, наверняка не думала, что спустя сутки окажется лежащей в коме, а ее любимый муж, вместо того, чтобы встречать с цветами жену и новорожденного сына, будет метаться в панике между двумя больницами, с надеждой глядя в лица врачей и задавая им самый важный теперь для него вопрос: «Аня выживет?»

Анну положили в больницу за неделю до родов, на всякий случай. Первый ребенок Сергея Плаксина и Анны Бобриковой родился здоровым 10 июня, в 17.45. Сергей, который весь день названивал в роддом, услышал радостную весть в 8 вечера. Обрадовавшись, он стал ждать звонка от супруги. Но его все не было и не было. Тогда Сергей стал звонить сам.

Но и мобильный жены, и стационарный в родовом упорно молчали. Тогда Сергей уже чувствовал, что-то точно произошло.

Последний раз я разговаривал с Аней накануне родов, 9 июня. В этот же день, около 11 вечера, она мне звонила, сказала, что ее переводят в родзал. О рождении сына я узнал практически через сутки, 10 июня в 20.00. А до родового отделения сумел дозвониться лишь ночью, около четырех часов утра 11 июня, — вспоминает хронологию событий Сергей Плаксин. — Мне сообщили, что у жены было кровотечение, но это нормально после родов, и ей дали немного поспать. Но все же ощущение тревоги не покидало меня, и в 7 утра я уже был на пороге роддома.

«Почти сутки я не знал: жива ли жена»

Сергей, срывающимся от пережитого голосом, рассказывает, что врачи перинатального центра смотрели на него с жалостью.

Я видел, что они что-то знают, но молчат! Полтора часа с замиранием сердца я ждал главврача. И наконец она вышла ко мне и сказала, что кровотечение у жены остановили, а ее направили в областную клиническую больницу на какие-то, по ее словам, стандартные процедуры! Хотя когда я прибежал туда, мне сказали, что моя Аня в реанимации в критическом состоянии! Ей, оказывается, уже вырезали матку накануне, чтобы спасти жизнь, а в ОКБ ее доставили спустя 18 часов с уже отказавшими почками. Почему мне об этом не сказали в самом роддоме? Я ведь законный муж Ани, имею право знать, что с моей супругой!

В облздраве поясняют: даже муж не имеет права знать столь «интимные» подробности, как операция по вырезанию матки. А то мало ли, захочет оставить супругу после этого одну с ребенком. Сам же муж из-за этой «деликатности» сутки сходил с ума, не понимая, почему естественные роды почти никогда не болевшей жены закончились таким кошмаром. «Беременные» анализы можно было всем в пример ставить, да и рожала Анна не где-то в деревенской глубинке, а в современном перинатальном центре…

— На третий день после родов у Ани несколько раз останавливалось сердце, ее перевели на искусственную вентиляцию легких. Тогда же я первый раз подумал, как же мы будем с сыном жить, если ее не станет? Это самая страшная мысль за всю мою жизнь, — говорит Сергей. — Анина мама, у которой моя жена единственная дочь, совсем обессилела от горя, а ведь на ее руках еще и наш сынишка, Ростислав, которого нам, при помощи юристов, удалось забрать домой на пятый день после рождения. День, который мог бы стать счастливейшим в жизни нашей семьи.

Что случилось с молодой здоровой женщиной — будут, надеемся, выяснять тщательно. Директор департамента здравоохранения Александр Кирюхин это пообещал.

— Над спасением женщины трудились 40 врачей! Это и акушеры, и хирурги, реаниматологи, врачи со станции переливания крови. В срочном порядке доноры собрали для нее несколько литров крови. Однако, по обращения супруга, Сергея Плаксина, в наше ведомство будет проведена внутренняя проверка, не было ли халатности со стороны медперсонала по отношению к пациентке, — сказал Александр Кирюхин.

Анна Бобрика сейчас находится в московском институте гематологииФото: из личного архива

К счастью, сейчас состояние Анны Бобриковой более-менее удовлетворительное. В ночь с 15 на 16 июня ее на реанимобиле перевезли в московский институт гематологии, где за ее состоянием следят лучшие специалисты.

Халатность или несчастный случай?

Но по Владимиру уже поползли слухи, что за Анной просто «не уследили». Якобы, с тот же день в перинатальном центре рожала еще одна пациентка, у который один ребенок из двойни родился то ли мертвым, то ли умер сразу после родов. И можно лишь предположить, что усиленное внимание врачей, теоретически, могло быть переключено на эти сложные роды. А Аня осталась «кровить» совсем одна…

Послеродовое кровотечение — одна из серьезных проблем современного родовспоможения. Если потеряно слишком много крови — дело может обернуться серьезными проблемами здоровья женщины. Но голословно утверждать, что пациентке не была оказана должная помощь после родов, нельзя! — уверяет Александр Кирюхин.

Зачем же тогда и в роддоме, и в «автоприборовской» женской консультации врачи в срочном порядке изъяли все документы о течении беременности и здоровье женщины? А главврач первого роддома хотела забрать даже найденную мужем детскую карточку Анны из поликлиники?

Врачи стали меня уверять, что у жены были серьезные проблемы со здоровьем. Чтобы понять причину кровотечения, стали просить принести карту из детской поликлиники. Думая, что я помогаю спасти жену, я разыскал эти записи! Тещу замучил вопросами о наследственных заболеваниях чуть ли не до седьмого колена! А теперь мне кажется, что врачи просто хотят свалить случившиеся на, якобы, тяжелое состояние здоровья моей жены. Говорят, в детстве бронхитом болела два раза. Ну и что! Больше-то у нее ничего серьезного и не было! Карту эту я, конечно, не отдал, а до других бумаг меня не допускают, — возмущается Сергей.

Конечно, не дают на руки медицинские сведения даже ближайшим родственникам без согласия самого пациента. На это есть федеральный закон о неразглашении. Доступ к картам могут получить лишь правоохранительные структуры — больше никто, — пояснил Александр Кирюхин.

Именно туда, в прокуратуру и Следственный комитет, и собирается обратиться молодой отец Сергей Плаксин. Надеемся, что следователи проведут разбирательство и виновные, если они, конечно, есть, в том, что молодая женщина в 32 года останется инвалидом на всю жизнь, понесут наказание.