Сносить нельзя откладывать

На днях областная прокуратура подала иск в суд о расселении вне очереди трех семей из аварийного дома на улице Элеваторной во Владимире. В то же время в областной столице — причем даже в центре, где, по идее, столь лакомая земля для застройщиков — полно ветхих зданий, которые расселять не надо. В них никто не живет. А выглядят эти трущобы безобразными гнилыми зубами на челюстях нашего города. У горожан возникает резонный вопрос: почему не сносят эти халупы? «ВВ» попытались выяснить у экспертов: почему при общем курсе на благоустройство Владимира в центре до сих пор сохраняются здания, которые портят его облик? Чьи это объекты? Платятся ли за них налоги? Что предпринимают городские власти? Страшные и заброшенные Перекошенный двухэтажный дом № 41 на Большой Нижегородской. На втором этаже выбиты стекла. Видны последствия пожара. На первом этаже оконные проемы завешены тряпками, имитирующими окна. Спрашиваем прохожих, что надо делать с таким домом: приводить в порядок или сносить? Все дружно отвечают в стиле «резать к чертовой матери, не дожидаясь перитонитов». Сведения о собственности на этот дом и на участок под ним в ЕГРП отсутствуют. Хотя по кадастру у квартир в этой халупе какие-то владельцы есть. Но поскольку данных о собственниках в налоговой нет — они приходят от Росреестра, то налоги за этот дом не начислялись ни в 2014, ни в 2015 году. Дом портит вид города, но даже финансовой пользы бюджету не приносит. Рядом объект еще «лучше»: недоразобранные руины, частично скрытые за металлическим забором. Опознавательной таблички на ограде нет, и номер мы вычисляли сами: № 37. На ресурсе vgv.avo.ru сказано, что дом снесен еще в 2012 году. Но по факту это не так. У «недобитого» дома несколько собственников. Они даже раскошелились на налоги за прошлый год: вместе за землю заплатили 900 рублей, за здание — 300. Едем дальше. Батурина, 14а. Этот домик прямо у официального рынка и служит «витриной» для стихийной барахолки. Дом странный: новая кровля и сайдинг на боку, но при этом фасад ветхий. А одно из битых стекол угрожающе нависает над людьми, рискуя упасть прямо на голову. По данным Росрегистрации, здание значится частично жилым домом, а частично — гаражом. За участок и дом собственники в прошлом году заплатили 8,2 тысячи. Справедливости ради заметим, что работа городских властей по ликвидации трущоб именно на Батурина видна. Буквально 5-6 лет назад вся эта улица состояла из ветхого и обгорелого фонда. Сейчас там единицы объектов, вызывающих вопросы. Остальные халупы расселили и разобрали. Недалеко, на улице Луначарского, рядом стоят сразу два «красавца», позорящих город: № 3а и № 5. Первый — двухэтажный, с деревянным верхом, принадлежит областному центру, а земля под ним — Владимирской области. При этом в налоговой данных о владельцах нет. Второй имеет сразу четырех собственников, но живут они где-то в другом месте. На одной половине этого «многоквартирника» побиты стекла, а на другой проемы завешены тряпками. Наверху фасада — следы возгораний. За эту облезлую «красоту» собственники в прошлом году заплатили 1,2 тысячи рублей налогов. Мы говорили с женщиной, которой до 2004 года принадлежала одна из квартир в этом доме. Она уверяет, что в доме не жили уже тогда и он был облюбован бомжами. Есть еще нюанс. Как нам сказал замначальника отдела госпожнадзора и профилактической работы областного ГУ МЧС Евгений Трофимов, безопасным между домами с точки зрения пожарной безопасности считается расстояние не менее 9 метров. Я измерила: от дома 3а до дома 5 и до семи метров недотягивает. Если полыхнет одно из зданий от костра, разведенного бомжами (все перекрытия там деревянные), в опасности будет и второе. А ведь рядом находятся нормальные, обитаемые постройки — вплоть до здания Совнархоза. Худшие из худших Дом № 3, улица Гагарина. Самый центральный центр. Уже несколько лет там располагаются коммерческие заведения. Чего только не было: магазин «Хлеб», кафе «Мороженое», киоск «Ремонт обуви», игровой салон. Пока тут — обувной салон, но уже висят объявления «Аренда от собственника». Все эти годы здание стыдливо занавешивается тканевыми баннерами. И увидеть то, на что они крепятся, можно только между заходами арендаторов, меняющих чужие баннеры на свои. Года три назад я это увидела. И тут же решила, что никогда не зайду внутрь — все стены в горизонтальных трещинах и осыпаются. Зато земля под ним, согласно данным Госинспекции по охране объектов культурного наследия АВО, имеет охранное обязательство! Это так мы охраняем наследие? Сохраняем халупу и занавешиваем трещины баннерами? Зданием и участком под ним владеет некое ООО, оно платит налог на землю — 64 тысячи по итогам 2015 года. Но почему не приводит дом в порядок? Но даже этот дом на Гагарина не идет ни в какое сравнение с № 29 в Перекопском городке. Это давно заброшенное, не раз горевшее здание, где находят приют бомжи, наркоманы и в которое окрест живущие граждане выкидывают мусор. Дом в прямом смысле слова воняет. Из-под раздолбанной кровли грозят вывалиться кирпичи, и просто ходить мимо этого дома опасно. Местные говорят, что дом — бывшая общага «Шанхай». Смеются, что теперь это здание — «тренировочный центр владимирских пожарных», которым приходится регулярно выезжать на возгорания. До ближайшего дома от «Шанхая» 15 шагов, 9 метров есть. Но безопасным такое соседство все равно не назовешь. Почти все жители военного городка, с кем мы поговорили, выступали за скорейший снос этого здания. Но нашелся один, кто желал ему долгой жизни: «Понимаете, если его снесут, то построят нормальный дом, у владельцев которого будут машины. А так мы свои машины ставим у бесхозного «Шанхая». Но «Шанхай» на деле вовсе не бесхозный. Он принадлежит Минобороны. Начальник управления по связям с общественностью и СМИ мэрии Владимира Александр Карпилович называет «Шанхай» нарывом на теле города и говорит, что город провел уже «миллион переговоров» с собственниками с просьбами либо привести здание в порядок, либо снести, либо передать Владимиру. Тогда, мол, сами снесем. Пока переговоры безуспешны. Нет управы на владельцев? Когда два года назад в Суздале мы пеняли тогдашнему сити-менеджеру Александру Разову на обилие в городе трущоб, он объяснил ситуацию: снести развалюхи нельзя, потому что у всех этих объектов есть собственники. Город вынужден их искать. Именно тогда Разов приводил в пример Владимир, уже начавший отрабатывать механизм изъятия у нерадивых собственников заброшенных зданий. Однако Гражданский кодекс позволяет изымать жилье, только если оно не последнее и если человек там не живет. Народ этим пользуется. Прописывается в эти халупы — и все: «единственное жилье» не отберут, даже если оно пришло в полную негодность. По данным Карпиловича, во Владимире сейчас 24 частных жилых дома, которые по факту заброшены. Мэрия и администрации районов работают по каждому. Председатель комитета по градостроительству горсовета Дмитрий Павлов это подтверждает — он звонил в администрации с нашим списком трущоб, и практически по всем зданиям там сразу, без копания в бумагах, ему ответили, какая ведется переписка, кому какие штрафы выписаны, какие аргументы выдвигают собственники. — Например, у замглавы администрации Октябрьского района Андрея Бояринова по каждому зданию отдельное досье, — говорит Павлов. — Он их все наперечет знает. Но раньше таких зданий было больше. Лучше бы их вообще не было. Но штрафы за несоблюдение Правил благоустройства — не более 3 тысяч. Правила город принял несколько лет назад. Там есть пункт «Содержание фасадов зданий, строений и сооружений». В нем говорится: «Фасады зданий не должны иметь видимых загрязнений, повреждений, в том числе разрушения отделочного слоя, водосточных труб, воронок или выпусков». По факту собственников штрафы не пугают. Как не пугают и перспективы предупреждений и исков в суд о продаже заброшенного дома с публичных торгов (городское Положение о порядке вынесения предупреждений собственникам в связи с бесхозяйственным содержанием жилых помещений от 3 февраля 2014 года это позволяет). Вот как весь механизм нам описывал Разов, бравший на вооружение опыт Владимира: — Муниципалитет создает комиссию. Актирует объект. Определяет, что человек нарушает правила содержания. Выписывает предписание об устранении нарушений в некие сроки. Вторично предупреждает. И дальше обращается в суд об изъятии этой собственности. Потом — оценка. Торги. Собственнику возвращается стоимость. А власти могут приводить объект в порядок, если возможно, или сносить. Но это работа на многие месяцы. — Это Положение было принято потому, что требовалась хоть какая-то нормативная основа для того, чтобы менять ситуацию с заброшенными зданиями, — говорит сейчас Карпилович. Шантажисты из трущоб Дмитрий Павлов сказал нам еще об одной проблеме с ветхими зданиями, подпадающими под программы расселения. — Часто получается так: в доме, к примеру, на шесть квартир пять семей соглашаются переехать, а владелец шестой требует взамен апартаменты в 100 квадратов с «видом на Кремль». Это тормозит весь процесс ликвидации трущоб. Скажем, в городе есть проект развития застроенных территорий. Людям дают жилье — новую квартиру в 35 метров взамен старой в 25 метров. А они требуют больше. Бывает, что находятся доброжелатели, которые нашептывают таким собственникам: пусть вам и за сарай доплатят, и за кустик. Но позвольте: когда вы квартиру продаете, то не выставляете на продажу отдельно квартиру, а отдельно — лифт и подъезд. Потом по суду людей все равно расселяют, они в итоге получают рыночную цену — даже меньшую, чем застройщик им предлагал изначально. Итак, получается, что в плане содержания зданий налицо законодательные пробелы. Только постановлениями городских властей их не исправить, потому что мэрия и горсовет не могут выходить за пределы федеральных и областных законов. Но в итоге законодательная лояльность и скромный размер штрафов приводят к тому, что жители нашего города и его гости вынуждены годами любоваться трущобами. Просим считать этот материал официальным обращением к законодателям Владимирской области. Дмитрий Павлов, председатель профильного комитета горсовета: — Не кажется вам, что мы записываем в культурное наследие любое старье? — Нет, не кажется. Но это вопрос, скорее, к инспекции по охране культурного наследия. — По аналогии: если платье 100 лет назад сшила моя прабабушка, то сейчас это хлам, а если Коко Шанель — то винтаж? — С одной стороны, могу с вами согласиться. С другой — выявление памятника архитектуры иногда происходит в процессе. Например, нашли новые археологические данные. Вчера думали, что это хлам, бабушкино платье. А оказалось, что Шанель. То есть нашли признаки памятника. — Но если я в сундуке найду платье Шанель, то должна его почистить и позаботиться, чтобы его моль не съела. — Абсолютно правильно. Если у вас есть ресурс на эти работы. — А если нет? Признать ценностью и смотреть, как оно разваливается? — Я вас понимаю, но мы не можем действовать вопреки Гражданскому кодексу, защищающему права собственников. Возможно, уже настало время, чтобы законодательно ужесточить ответственность собственников за нерадивое содержание недвижимости…