Спасатель Тимур Ислямов: «Мы выбрали профессию не ради славы или благодарностей»

​27 декабря в России отметили День спасателя. Эта профессия окружена ореолом романтики и героизма. Впрочем, романтики в буднях спасателей нет совсем, а риск и героизм для них — обычная и повседневная работа. О том, как эта профессия для настоящих мужчин выглядит изнутри, мы побеседовали с лучшим по итогам 2015 года водолазом Владимирской области спасателем первого класса Тимуром Ислямовым. — Тимур, почему вы захотели стать спасателем? — Когда я учился в колледже, за компанию с друзьями записался на молодежный курс «Спасатель». По окончании курса даже удостоверение получил. Общался там со спасателями, и, что называется, меня это «зацепило». Захотелось тоже стать спасателем: работа мужская, требующая постоянного преодоления препятствий, интересная, насыщенная событиями, благородная — людям помогаешь. Были мысли и о романтике. Правда, когда начал работать, то быстро понял, что романтики здесь маловато. Зато постоянно сталкиваешься с человеческим горем. — Сильно поменялось отношение к специальности после того, как узнали ее специфику изнутри? — Да нет. Разве что ответственности добавилось. А так… И людям помогаем, и работа мужская — все это есть. — Что значит «мужская»? Имеете в виду большие физические нагрузки? — И это тоже. У нас ведь все оборудование тяжелое. Например, разжим средний весит около 20 килограммов, а им крутить приходится во все стороны. При работе с альпинистским снаряжением, для того чтобы поднимать оборудование, спускать пострадавших с высоты, тоже требуется хорошая физическая подготовка. Ну, а кроме того, нужно быть очень стрессоустойчивым человеком, выдержанным — ведь нам постоянно приходится работать на местах трагедий. — Вы работаете и под водой, и на высоте. Это же очень разная специфика, подготовка разная. Откуда навыки? — У меня то ли десять, то ли двенадцать специальностей. С ходу и не вспомню точно. У нас так принято: постоянно учимся, осваиваем новые специализации. Каждые полгода сдаем зачеты по профессиональной подготовке, аттестации или переаттестации. Я, например, аттестован как водолаз 6-го разряда — выше только 7-й разряд, как взрывотехник, как промышленный альпинист, газодымозащитник… По всем специальностям периодически приходится квалификацию подтверждать. По специальности «взрывотехника» аттестация проводится раз в два года, по промышленному альпинизму — раз в три года. Постоянно совершенствуем свои знания по оказанию первой помощи, противопожарной подготовке, психологической, специальной, альпинистской, тактико-специальной, по связи, топографии, по радиационно-химической защите… — У вас в службе проводится специальный отбор? — Как такового отбора нет. Но у нас установлен трехмесячный испытательный срок. За это время стажеры не только осваивают специальность, но и выезжают с опытными специалистами на вызовы. Видят, с чем реально сталкиваются спасатели на работе. Кто-то во время испытательного срока уходит, а те, кто остается, — нормально работают. И коллектив у нас отличный. В нашей работе необходимо быть уверенным в человеке, который тебя страхует, например, на высоте. В этом плане мы все зависим друг от друга. — На какие происшествия вас чаще всего вызывают? — Основное — это выезды на ДТП и работа на высоте — спасаем суицидников и экстремалов, помогаем при пожарах, водолазные работы проводим — ищем вещественные доказательства и утонувших. В «грибные» годы из леса почти не выходим. Искали как-то мужчину с ребенком в лесу. Что обидно, он же вызывал спасателей с сотового телефона. Теоретически можно определить более или менее точное нахождение потерявшегося. Но нам компании связи такую информацию без согласия абонента не предоставят. А абонент по лесу плутает и до этого не задумывался, что есть сервис с определением локации. Знали бы точную привязку, пришлось бы прочесывать примерно квадратный километр леса. А так… Сначала выясняли, куда он планировал направиться, а потом искали по всей округе. Заодно еще восемь грибников-«потеряшек» обнаружили. Хотя и зимой тоже люди теряются. Вот в ноябре вытащили троих рыбаков из болота за озером Великим. С лодкой резиновой, хотя уже снег лежал. Шлепали босыми ногами, обувь потерять в болоте успели, обмерзли. — Люди у нас очень любят рассказы о спасенных животных… — Ага, а потом считают, что мы только и занимаемся тем, что снимаем кошек с деревьев. Кстати, на такие вызовы мы сейчас практически не выезжаем. Хоть кто-нибудь видел на дереве труп кошки? Они сами прекрасно спускаются. А пока спасатели по деревьям лазят, кто-то может реально нуждаться в нашей помощи. Животных мы теперь спасаем, когда это действительно необходимо. Помню, доставал как-то котенка из колодца, так он там мокрый уже и замерз порядком. Я едва спуститься успел, он сразу прыгнул мне на колени, заполз за пазуху и устроился отогреваться. — Раньше еще было много вызовов из-за захлопнувшихся дверей… — С этим тоже почти не работаем. Очень уж много аферистов развелось. Поэтому двери вскрываем только если есть угроза для жизни тех, кто остался в квартире. И только в присутствии полиции. — А были в вашей работе случаи, которые особо запомнились? — Вообще-то я дня через три обычно уже не могу вспомнить, куда выезжал, что делал. За 11 месяцев этого года наши ребята отработали на 255 вызовах. А бывало количество вызовов доходило и до 700 в год. Все одно и то же: если нас вызывают, значит, где-то беда, травмы, человеческое горе. Не очень и хочется такое запоминать. Хотя бывают случаи, которые запоминаются. Выехали как-то на ДТП: в пробке одна фура затолкала под другую затесавшуюся между ними легковушку. Легковая в блин превратилась, все были уверены, что в живых там никого. Вскрыли машину, а там двое — парень с девушкой. У парня царапина, а девушка вообще не пострадала. Успели ребята нырнуть на пол, парень девчонку собой закрыл. Девушка миниатюрная, а парень довольно рослый. Как уж они уместились поперек салона?… Но оба живы. Судьба. Но такое — редкость. Если уж вызвали спасателей на трассу для разблокирования машины, значит, есть тяжело пострадавшие. Вскрываем автомобиль, достаем пострадавших, оказываем им первую помощь, стабилизируем их до приезда медиков. Когда на водолазные работы вызывают, то там вообще всегда все однозначно: ищу утонувших или вещественные доказательства. — У подводных работ есть какая-то региональная специфика? — Конечно, есть. Люди почему-то думают, что под водой так же, как и на теплых морях: мол, все видно, рыбки вокруг плавают… А на самом деле там видимость полметра (и специальный фонарь не поможет). Это если не двигаться. Повернулся, ил со дня поднял — все, работать можно только на ощупь, бултыхаешься, как слепой. Нас иногда ругают, что долго ищем. А как быстрее? Даже если точно известно место происшествия, все равно весь участок нужно руками ощупать. А если еще свидетели не могут точное место указать? Я когда в Улыбышевском карьере микроавтобус с убитой предпринимательницей искал, обнаружил его только уткнувшись в саму машину. И все работы по очистке от ила и остроповке автомобиля делал на ощупь. — От вашей работы часто зависит спасение жизни человека, попавшего в беду. Понятно, что спасатели работают в стрессовой ситуации всегда, но, наверное, это окупается благодарностями от спасенных? — А как часто люди звонят в службу «Скорой помощи» не для вызова, а с благодарностями? Вот и нам нечасто. На моей памяти только единичные случаи были. Это только кажется, что нам все благодарны. А на самом деле для пострадавших и родственников мы ассоциируемся с болью, с трагедией, это те воспоминания, которые хочется быстрее забыть. Бывает, что родственники, пытаясь найти виноватых в том, что случилось с близкими им людьми, обвиняют спасателей. Мол, долго ехали, не так спасали… Хотя мы выезжаем в течение 2 минут с момента принятия вызова. У нас в машинах — оборудование почти на все случаи жизни, потому что нельзя в экстренной ситуации терять драгоценные секунды на сборы. А, с другой стороны, иногда благодарят совсем не те, кого ты спас. Был случай, достали мы утонувшую девочку. И очень удивились, когда ее мама принесла нам торты и сладости, рассказала, что ее дочка во сне попросила поблагодарить спасателей за то, что дали возможность по-человечески похоронить. Так что в нашей работе и такое бывает. Но мы ко всему относимся философски. Мы же выбрали профессию не ради славы или благодарностей. Кто-то должен и эту работу делать. Досье «ВВ» Ислямов Тимур Ахмедович родился во Владимире в 1980 году. После школы поступил на юридическое отделение строительного колледжа. Одновременно с учебой занимался на курсах спасателей. Срочную проходил в войсках РВСН, в отдельной роте охраны и разведки. После армии, в 2003 году, начал работать в региональной аварийно-спасательной службе. Спасатель первого класса. Лучший водолаз Владимирской области по итогам 2015 года. Награжден медалями «Маршал Василий Чуйков», «15 лет аварийно-спасательной службе».