Прочь! Прочь! Прочь!
Время близилось к двум часам пополудни, а в центральном парке возле фонтана не было видно никого из заявленных для участия в митинге против беспредела на владимирском рынке пассажирских транспортных услуг.
Кроме нескольких нарядов полиции да людей в штатском, профессионально оглядывающихся по сторонам. За оградой стоял служебный автобус с зашторенными окнами и с людьми в форме внутри.
Ровно в два часа на только что пустовавшее пространство у зачехлённого на зиму фонтана одновременно высыпалось сотни две протестантов — никак не менее. Быстро зашуршали плакаты с соответствующими протесту лозунгами и призывами. Пошёл горячий разговор о заявленной проблеме. Одни люди яростно говорили, другие слушали и аплодировали, третьи подходили и тоже начинали говорить и аплодировать.
Если коротко изложить суть выступлений, то это будет выглядеть примерно так:
— руки прочь от Биганова;— прочь из города неуклюжие и неприспособленные к перевозкам людей газомоторные «Волгобасы» и их бриллиантового хозяина Авакяна;— губернатора Орлову прочь из губернии.Митингующие в один из моментов так разгорячились, что даже предложили немедленно идти под окна «белого дома» и требовать выхода к себе губернатора Орловой. На замечания, что это незаконно и за этим последуют ответные меры со стороны правоохранителей, митингующие громким хором ответили, что всех не перестреляют. Потом отказались от идеи идти к губернатору, вспомнив, видимо, что сегодня выходной.
Кругом было достаточно много видеокамер известных в городе видео-ресурсов, а также фото и видеокамер в руках у людей в форме, снимающих простых людей, и у людей в штатском, снимающих всё подряд для дальнейших отчётов.
Неофициально присутствовали официальные лица. Например, сразу бросился в глаза руководитель одного из самых крутых комитетов областной администрации г-н Леухин (на фото слева). Поразило, как он внимательно вслушивался в слова выступающих и вглядывался в их лица. В нём сразу угадывался неравнодушный к бедам народа человек. Он не выступал. Ранг не позволял. Но он очень глубокомысленно молчал. А молчание, как всем известно, знак согласия.
Иначе, что он делал на митинге протеста? Ведь если бы он хоть с чем-то был не согласен, то будучи человеком принципиальным, должен был заступиться за своего губернатора. Или разъяснить серой толпе истинный смысл решений местных и региональных властей по одурачиванию электората. Это-то высокий чиновничий долг не просто позволял, но даже и обязывал!
Нет. Олег Викторович молчал, как бы сливаясь с толпой в её гневе и внутренне поддерживая её.
Гремели речи, щёлкали затворы фотокамер, мерзли ноги, медленно темнело и всё постепенно расходилось по домам. Милиция тоже разъезжалась, так по-настоящему и не поучаствовав в борьбе с электоратом. Дома их ждала семья. Пора было переодеваться в гражданку.
И только людям в штатском ни во что не надо было переодеваться.
Снег на месте закончившегося митинга окончательно превратился в лужу.