Мост в никуда

Конфликты селян с приехавшими к ним на жительство или отдых горожанами — не редкость. Но в деревне Чурилово Собинского района такой конфликт перешел почти в стадию вооруженного противостояния. В редакцию «ВВ» поступили жалобы, что переселившиеся из Москвы фермеры перекрыли аборигенам доступ к реке и к лесу и угрожают оружием «нарушителям». Мост в никуда Когда-то мост через речку Колочку соединял Чурилово с цивилизацией. Отсюда до Энергетика чуть более 5 километров по прямой через лес. Раньше молодежь, уехавшая работать в город, так и добиралась до родительских домов: автобусом из Владимира до Энергетика, а там — пешком. Сейчас у всех машины, но если ехать из Владимира до Чурилова дорогами, что есть сейчас, то отмахать придется от 40 до 50 верст. А последний километр — грунтовка через поле глинозема. В распутицу этот участок становится непроходимым. Если срочно нужно попасть из города в деревню или наоборот, то единственный путь — пешком через мост. Этот мост, оставшийся от старой плотины — пешеходный. Машина по нему не пройдет, максимум — на мотоцикле или велосипеде. Но большинство чуриловцев предпочитают ездить с комфортом, и мостом, и лесной дорогой пользуются для походов за грибами и ягодами. Так же, как их деды и родители. Точнее, пользовались до недавнего времени. Пока у этой дороги не появились новые «хозяева». Чудеса в деревне начались года четыре назад. Тогда на холме через речку напротив деревни поселились два брата-москвича. Выкупили пай и зарегистрировали крестьянско-фермерское хозяйство. Отношения с деревенскими у братьев не заладились с самого начала. А недавно на мосту и вовсе появилась калитка с надписью: «Частная территория. Ведется видеонаблюдение». Возмущенные чуриловцы стали жаловаться местным властям и в СМИ. — Что за самоуправство?! Как можно перекрыть доступ к реке и к лесу? Я туда еще мелким бегал, все деревенские туда за грибами ходят, — изливает возмущение местный житель Андрей Сидоров. В прошлом году деревенские на мосту поменяли настил. Поселковая администрация выделила материалы. Женщины подтаскивали доски, мужчины приколачивали. Трудились всей деревней — дорога-то нужна всем. Теперь оказалось, что мост ведет в никуда. Деревенские страсти Еще несколько чуриловцев подтвердили нам, что московские фермеры не только закрыли проход по мосту, но и не дают пользоваться дорогой в лес. И даже угрожают проходящим по ней людям оружием. — Мне уже несколько человек жаловались, да я и сама несколько раз слышала выстрелы, — рассказывает староста деревни Чурилово Алла Козак. — Жалуются и на то, что собака у них беспривязно бегает, на людей бросается. Раньше у нас ребятишки безбоязненно бегали на речку, в лес. А сейчас и взрослые на ту сторону ходить боятся. Вот супруги Гонцовы в лес ходили, так на них один из братьев-фермеров с оружием вышел. Гонцовы говорят, это то ли карабин, то ли автомат. Мужчины менее эмоционально на угрозы реагируют, а Ольгу долго потом еще трясло, все успокоиться не могла. Как можно приватизировать то, что, согласно федеральному законодательству, есть территория общего пользования? Ведь реки и речные береговые полосы относятся к территории общего пользования. Это зафиксировано и в Градостроительном кодексе РФ (ст.1, п. 12), и в Водном кодексе РФ (ст.6, п. 2). А Земельным кодексом РФ запрещается приватизация земельных участков в пределах береговой полосы и оговаривается свободный доступ граждан к водному объекту (ст.27, часть 8, ст.39.8, п. 4). Едем разбираться. Но пока мы собирались в командировку, местные власти отреагировали на жалобы граждан. Глава сельского поселения Толпуховское Ирина Абрамова выехала вместе с участковым на место и проверила, что происходит. — Сразу как староста деревни мне позвонила, мы поехали с проверкой, — рассказывает Ирина Евгеньевна. — Замка на калитке нет. Говорить о том, что владельцы участка препятствуют проходу через реку, нельзя. Они объяснили, что калитку поставили, чтобы их козы не перебегали на деревенскую сторону и не портили чужие огороды. Можно сказать, позаботились о соседях. Табличку же мы предписали убрать и перенести туда, где начинается их участок. И огородить его надо, чтобы не возникало путаницы, где их территория, а где — общественная. Дорога-призрак А вот с дорогой — сложнее. Глава поселковой администрации показывает план участка из кадастрового паспорта. На нем в участок врезается непонятный огрызок, идущий от моста и обрывающийся в глубине частной территории — то, что по документам осталось от дороги. На деле от этого «аппендикса» идет тропинка на холм. На нее жители деревни и не претендуют — она идет прямо через владения новоявленных фермеров. А поворотом вправо и вдоль леса — та дорога, которой продолжали пользоваться селяне. — Вот этой дороги в реестре нет, на генплане она не отражена. Отсюда и проблемы, — поясняет глава. — План на участок составлялся картометрически, без выхода на место. Мы запросили проведение муниципального земельного контроля, который поможет выявить и устранить нарушения законодательства, если они имеются. Человек с ружьем В принципе, без межевания на месте и установления ограждений по границам участка споры о том, заступил ли прохожий левой ногой на частную территорию, могут идти бесконечно. И порождать новые конфликты. Но если бы все ограничивалось только спорами! — Для меня деревня — это рай. Если бы не работа, я бы отсюда и не выезжала. У меня в деревне Крутой Овраг родительский дом, отец в Чурилове похоронен. Я здесь выросла, всю жизнь в лес в Чурилово бегала. Там осиновые — самые лучшие. А теперь боюсь. И чувство такое, будто вся жизнь перевернулась, — вспоминает Нина Фролова. — В прошлом году я первый раз столкнулась с этими фермерами. Сначала один из них на меня просто наорал, что я по его частной территории иду. Ну так огороди свою территорию — и проблем бы не было. Где я на его территорию зашла, если иду по дороге в лес? После этого одна уже не ходила. Пошли с мужем, крюк дали побольше, чтобы уж наверняка обойти. Так он нигде не дает прохода, везде выбегает. Такое ощущение, что просто в засаде сидит, подстерегает прохожих. Выбежал на нас, угрожал пистолетом. Муж меня прикрыл собой, спрашивает: «Ты что, в нас стрелять будешь?» А этот и отвечает: «Если надо — убью!» И выстрелил поверх голов в нашу сторону. Тогда Нина с мужем заявление в полицию подавать не стали. Хотя, случись подобное в городе, наверняка сразу обратились бы к правоохранителям. Но в деревне особые отношения. Здесь большинство людей друг друга знают с детства. Здесь принято договариваться с соседями, приходить к согласию. Но найти взаимопонимание с новыми соседями селянам пока так и не удалось. Претензии копятся. Деревенские говорят, например, что кто-то начал рубить лес, который к участку москвичей не относится. Мол, по следам видно, что тащили бревна в сторону домов на холме. Да и пилы по вечерам там постоянно работают. — Что же вы про лес ничего не говорили? Впервые слышу! — удивилась новым обстоятельствам поселковый глава. — Нужно лесничество поставить в известность, пусть проверят, что происходит. Не понимают местные и того образа жизни, что ведут московские фермеры: ничего не сажают, завели пять коз на десяти гектарах — вот и все их фермерство. Но последней каплей стало «перекрытие» моста. Возмущенные жители припомнили новым соседям все обиды. Тут и выяснилось, что оружием фермеры угрожали довольно многим. Не все, правда, рискуют об этом говорить открыто. Но Нина Фролова решилась написать заявление в полицию. Попытка договориться Желание найти компромисс не покидало Нину до последнего. Приехав в деревню с участковым, Фролова и староста деревни Алла Козак еще раз пробовали пойти на мировую с фермерами. — Мы хотим мирно все решить, не хотим ругаться, судиться. Я здесь выросла, всю жизнь сюда ходила за грибами, — пытается договориться Нина. — Мы не враги, не надо стрелять. — Воровать и пьяными ходить не надо, — откликается глава КФХ Игорь. Именно его из двух братьев опознала Нина как человека, который угрожал ей и мужу оружием. И, похоже, взаимопонимания найти не удается. Игорь обвинил Нину, которую поначалу вовсе не узнал, во всех грехах: — У меня только с вами инцидент был, потому что все остальные у меня друзья. Вы внаглую полезли пьяные на мою территорию, вы были в абсолютно неадекватном состоянии, нарушили границы! Я прекрасно все помню, у меня видеозапись есть. Нина же утверждает, что шли они по дороге, границу не пересекали, хотя эта граница никак не отмечена: — Сделайте ограждение, и не будет проблем. Хотя бы веревкой обозначьте. Никто на вашу территорию заходить не будет. Зачем вы напраслину на нас наговариваете? Кстати, к чужим границам братья относятся не столь трепетно. Нам рассказали о переполохе, который устроил один из них, пробравшись в монастырь в Волосове в поисках велесова камня и напугав монахинь. Игорь же сетует, что его донимают пьяные компании, приезжающие к речке на отдых (по смыслу выходило, что отдыхающие приезжают со стороны Энергетика). К тому же у него украли дорогой генератор и несколько светодиодных ламп собственного изобретения. Под подозрением у него жители деревни через речку. Хотя генератор на руках утащить сложно. А по мосту через Колочку машина не проедет. Логичнее подозревать, что злоумышленники подошли со стороны, где есть подъезд для машин. Попутно Игорь жалуется на то, что эта кража помешала ему вести научную работу, призванную облагодетельствовать население. — Мы из ученого мира. Внедряем наукоемкие технологии в области сельского хозяйства. Хочу наладить производство светодиодных ламп, в несколько раз убыстряющих вегетационный период. Нельзя есть продукты из магазина, хочу вырастить нормальные. Я ездил к Герману Стерлигову за опытом, но у него все только ради денег. А я буду собственные разработки раздавать крестьянам. Я один пытаюсь это дело запустить, а у меня крадут, — делится планами вперемешку с обидами этот ученый фермер. Однако в попытках облагодетельствовать селян в будущем нынешним обитателям Чурилова он, похоже, изрядно подпортил жизнь. «Они здесь не живут» Все варианты взаимоприемлемых решений глава КФХ отвергал с ходу. Огораживать владения не хочет: во-первых, это стоит денег, с которыми трудно. А во-вторых… — Я добрейшей души человек. Не буду огораживать! Пусть люди ходят в лес. У меня запрета ходить по моей территории нет… Но как ходить, не рискуя попасть под обстрел? Ученый фермер предлагает чуть ли не протокол пограничного перехода между государствами: сначала позвонить ему по телефону и попросить разрешения на проход. При этом он уверен, что межевание на месте нужно только в том случае, если есть соседи. А положение об общем доступе к береговой полосе касается только дачных участков, а не крестьянских хозяйств. Фермер показывает тот же план из кадастрового паспорта, что мы уже видели у главы поселковой администрации, и, обращая внимание на тот самый «аппендикс» от дороги, объясняет: — Видите на плане дорогу, вот она обрывается. Я сейчас соседние участки оформляю, так что эта вся дорога будет на моей территории. Вы хотите, чтобы я сделал так, чтобы прохода вообще не было? Да и кому тут ходить? Население — это когда есть прописка. А это дачники. Они здесь не живут. — Ну что ж, будем в обход ходить, — итожит пожилая местная жительница. Чем закончится это противостояние? Об этом мы узнаем после того, как оценку ситуации даст полиция, лесники и служба муниципального земельного контроля. Надеемся, что жителям деревни удастся отстоять право на безопасное пользование дорогой и ближайшим лесом.