Эксперты от медицины

Очереди в МСЭ стали короче, жалоб меньше Работа службы медико-социальной экспертизы еще совсем недавно была предметом острой критики. Жаловались все и везде: на огромные очереди, грубость сотрудников, трудности с приемом детей-инвалидов. И «ВВ» не раз поднимали эти проблемы. В итоге губернатора области Светлану Орлову «косяки» прежнего руководства МСЭ, что называется, достали. Примерно год назад руководитель службы был заменен. Услышав отзывы о положительных изменениях в МСЭ за этот год, мы отправились к новому руководителю главного бюро МСЭ по Владимирской области Елене Колпаковой. — Нашу службу постоянно передают из ведомства в ведомство, — начала Елена Алексеевна. — То мы были в системе здравоохранения, сейчас — в подчинении Минтруда. Поговаривают, что скоро нас вновь передадут в Минздрав. Это, увы, не помогает решать проблемы, которых много. Нет собственных приспособленных помещений с регистратурой, комфортными комнатами приема и ожидания. Не хватает кадров. Среди работников большинство люди пенсионного возраста и декретницы. Даже деньги на выполнение «дорожной карты» мы получаем в последнюю очередь… Но основная наша проблема — кадровая. По нормам нагрузка в день на одного специалиста — 12 человек, а принимают до 20. Людям долго приходится ждать очереди. На одних клиентов тратится 15 минут, а на других — значительно больше, ведь многие — тяжелобольные, с речью не у всех бывает все в порядке. Для улучшения работы и распределения потока мы создали единую регистратуру на улице Ставровской, 4. Здесь работают сразу 4-5 администраторов. Мы изменили систему распределения, никто заранее не знает, в каком бюро и кто его будет принимать. Ни с кем договориться нельзя. Это я считаю антикоррупционной составляющей. Решили, что во владимирских бюро до обеда принимают жителей Суздаля и Собинки, а после обеда — владимирцев. Записываем людей по времени. Но стихийность возникает из-за того, что, к примеру, один автобус привозит сразу всех клиентов из Лакинска. Отсюда толпа. Но все равно очереди стали меньше. Еще из положительного — есть поступление дорогостоящего оборудования, которое позволит более точно определять ограничение функций больного. — Жителям, например, Юрьев-Польского и Киржачского районов приходится ездить на комиссию МСЭ в Кольчугино. Есть ли возможность для удобства жителей открыть бюро в этих районах? — Мы рассматривали варианты. Скажу конкретно по Киржачскому и Юрьев-Польскому районам: в ближайшее время мы там бюро не откроем. Нет специалистов. А вот выезды планируем. В Муром и Гусь-Хрустальный уже выезжаем. Готовимся со следующего года организовать подобную практику и в Гороховце — пока, увы, гороховчане ездят на комиссию МСЭ в Вязники. — Еще недавно жители некоторых городов жаловались, что помещения бюро МСЭ находятся не на первых этажах, что делает их недоступными для инвалидов-колясочников. Как решается эта проблема? — Раньше помещения, в которых размещались бюро, не лицензировались. По новым требованиям без лицензии мы работать не имеем права. Все помещения должны быть удобными, оборудованы пандусами, иметь широкие входы и т.д. В прошлом году мы полностью лицензировались. Решилась и проблема с доступностью помещений. Так, в Муроме людей стали принимать на первом этаже. Сейчас и в Вязниках удобное помещение будет. Всех тяжелых больных, в том числе и детей, смотрим на дому по направлениям из лечебных учреждений. Используем нашу выездную базу. В исключительных случаях, к примеру, когда люди обращаются из-за тяжелого материального положения, также выезжаем на дом. К сожалению, еще одной нашей проблемой является плохое обеспечение компьютерами. Один ноутбук на бюро! А вся база у нас — в компьютере. Ожидаем поступления техники только к 2017 году. — Как удалось снять вопрос с хамством и грубостью? — Некоторых сотрудников пришлось уволить. С остальными беседуем. Недавно провели конференцию, посвященную вопросам этики и деонтологии. — На что сегодня жалуются люди? — Жалоб стало меньше, но они есть. Чаще всего недовольны тем, что дали не ту группу инвалидности. Основной документ — направление на МСЭ. От него очень много зависит. К примеру, смотрим, что за последний год нет никаких записей в карте, динамику проследить не можем. Даем направление на дополнительное обследование. Мы по административному регламенту должны с оформлением уложиться в месяц. Но в поликлинике талонов нет, люди вынуждены обследоваться за свои деньги. Сейчас, правда, стараемся, чтобы обследования по нашим направлениям делали без очереди и бесплатно. Ведь не факт еще, что человек получит группу инвалидности. — Расскажите об изменении критериев, по которым дают инвалидность. Они ужесточились? — Нет. Но они стали более прозрачными. Введено процентное отражение степени стойких нарушений функций организма. В зависимости от этого назначается группа инвалидности. Да и медицина не стоит на месте. Раньше врожденный порок сердца считали приговором. А сейчас ребенка с таким диагнозом оперируют в течение первого месяца жизни. И если нет нарушений кровообращения, к нам он уже не попадает. Даже среди олимпийских чемпионов есть люди с врожденным пороком сердца. Например, биатлонист Дмитрий Малышко. Лучше стала медикаментозная реабилитация. С суставами тоже проще стало. Раньше с третьей стадией ревматоидного артрита сразу давали инвалидность, теперь успешно вставляют искусственные суставы. Операции делают во многих центрах, в т. ч. и во Владимире. И квоту не надо долго ждать… — Руководитель областной организации ВОИ Михаил Осокин рассказал: идут жалобы из Юрьев-Польского района. Якобы людям, достигшим 18 лет, массово снимают инвалидность… — По детям с сахарным диабетом требования действительно стали строже. Потому что раньше с этим диагнозом мы устанавливали инвалидность сразу до 18 лет. После 18 лет на взрослом бюро инвалидность снимали. У людей вопрос: почему? Потому что с этим диагнозом группа дается до тех пор, пока дети не могут сами следить за своим состоянием: рассчитать хлебные единицы, делать уколы. Сейчас инвалидность дается примерно до 14 лет. Тем более что появились инсулиновые помпы. А дальше — исходя из состояния здоровья, из того, какие будут осложнения. Осложнения при сахарном диабете, как правило, появляются позже 30 лет. — Сколько в области детских бюро МСЭ и справляются ли они с потоком посетителей? — Всего три бюро. Справляются. В прошлом году 2840 детей получили инвалидность. Есть мамы, перед которыми я снимаю шляпу. Недавно одна из них привезла дочь. Девушка слепая, передвигается на коляске. Но окончила школу, хочет дальше учиться. Просили написать в заключении, что она способна работать… — И вновь о жалобах. Слышала, что в одном из бюро, где принимают взрослых и детей с психическими расстройствами, ужасные условия. Очень крутые ступеньки, неприятные запахи… — Да, не самое лучшее помещение. Оно рядом с банно-прачечным отсеком. Доктора тоже жаловались. Но мы, к сожалению, не можем найти ничего подходящего, потому что это бюро должно находиться на базе психдиспансера. Если деньги будут, купим подъемник. А о новых помещениях можем только мечтать. Подали заявку. Ведем по этому поводу переписку с министерством. Но нашей области в очереди в первой пятерке нет. Конечно, хочется, чтобы всем было удобно — и инвалидам, и их родственникам, и докторам… — Как планируете решать кадровые проблемы? — Ездили в несколько медицинских вузов, агитировали. Но весь вопрос упирается в жилье. Если в здравоохранении сейчас дают компенсацию за съемную квартиру, то в нашем ведомстве — нет. Но у нас отлажена система переобучения специалистов в Москве и Санкт-Петербурге. А еще бывают такие интересные случаи редких заболеваний, которые и не встретишь, работая участковым врачом. Консультируемся с коллегами из Москвы, туда же направляем больных на реабилитацию.