Сентябрь 1915-го: «Несмотря на попытки скрыться в лесу, арестант был обнаружен конными стражниками…»

Пролистаем сегодня газеты столетней давности. На их страницах губернатор Крейтон благодарил стражников, поймавших бежавшего арестанта, а журналисты писали о сестрах милосердия, добровольно оставшихся в германском плену для ухода за ранеными. Также читайте статью-размышление по поводу установки фиксированных цен на деревенские продукты.

Приказ Владимирского Губернатора, опубликован в газете «Владимирские губернские ведомости» 11 сентября 1915 года.

18 августа с. г., около 5 часов вечера бежал из Вязниковской тюрьмы следственный арестант Григорий Поликарпов. По распоряжению и об. помощника Вязниковского исправника, пристава 1 стана, губернаторского секретаря Верёвкина немедленно была командирована для розыска бежавшего арестанта конная стража, которая оцепила ближайший от гор. Вязников лес. Несмотря на все попытки арестанта Поликарпова скрыться от стражи в лесу во время наступивших уже сумерек, последний в 10 часов вечера того же дня был обнаружен и задержан конными стражниками Вязниковского отряда Сарапкиным и Апатовым при содействии стражников Глинина и Шашкова.

Отдавая в успехах розыска должную долю умелой распорядительности пристава Веревкина, энергии и похвальной настойчивости в исполнении служебного долга полицейских стражи, принимавшей участие в поимке бежавшего арестанта Поликарпова и особенно поименованных стражников, сердечно благодарю от лица службы пристава 1 стана Вязниковского уезда, губернского секретаря Верёвкина и объявляю мою благодарность стражникам Сарапкину, Апатову, Глинину и Шашкову и всем принимавшим участие в обнаружении бежавшего.

Подписал: Губернатор Крейтон.

«Местная хроника», опубликована в газете «Владимирские губернские ведомости» 11 сентября 1915 года.

Три сестры милосердия из Владимира, командированные в Новогеоргиевск — г-жи Кузьменко, Луковникова и Николаева добровольно остались в плену для ухода за нашими ранеными.

Они уехали отсюда 15 июля, когда уже хорошо были известны тяжкие условия, в которых находятся русские пленные в Германии. Желание хоть сколько нибудь смягчить эти условия, напрячь с этой целью все свои силы, такое желание является подвигом милосердия, настолько высоким, что не может быть по плечу для многих.

На такой подвиг нельзя пойти в ослеплении вспышки только сентиментальности или экзальтации, т.е. дешёвой чувствительности и легкомысленно возбуждающегося воображения. Мимолётные настроения и неглубокие переживания не могут оказаться достаточно сильными и деятельными, чтобы довести человека до подвига. Тут нужно мужество, необходима твёрдость сознания высшего долга и горячая вера в свои силы, в их способность почерпать поддержку и укрепление из неисчерпаемого источника.

Наличность этого факта, являющего силу духа у лиц, которых мы так недавно ещё видели среди нас, не замечая в них ничего особенно выдающегося и удивительного, весьма поучительная для нас. Этот факт громко говорит о непростительности бездеятельной унылости, трусливого ловления разных непроверенных слухов и других слабостей, к стыду нашему довольно распространённых здесь, в далёком тылу.

Многоразличны причины, действующие на слабых и унылых, развивая их трусливое нервничание. Но пример трёх сестер милосердия нашей Князе-Георгиевской общины да послужит нам здоровым примером мужества и твердой веры в непоколебимость мощи Родины, ныне защищаемой самим Самодержавным Вождём её.

«Местная хроника», опубликована в газете «Владимирские губернские ведомости» 18 сентября 1915 года.

Среди жалоб на дороговизну припасов первой необходимости приходится слышать рассказы базарных эпизодов, которые нужно признать по меньшей мере странными.

Например, 6-го или 7-го сентября имел место на базаре такой случай. Женщина, торгующая молоком, продала другой женщине, не торговке, а потребительнице, четверть ведра молока за 30 коп. и начала сливать молоко в посуду покупщицы. Явилась другая покупательница, пожелавшая купить это же молоко за 35 коп. Произошел горячий обмен мнений. Торговка не пожелала продать молоко новой покупательнице. Та бранила её за глупость. Первая покупательница отстаивала свое право. В результате обе посуды были разбиты, а молоко пролито.

Говорят, что после этого случая крестьянки подгородных деревень, приносящие на базар молоко, стали не доносить его до базара, а останавливаться около Ямской заставы, у Лыбеди и за манежем.

Другой случай был ещё раньше, в последних числах августа, с продажей яиц. Одна торговка просила с покупательницы согласно таксе 30 коп. за десяток; подошла другая покупательница, державшая себя очень высокомерно, и объявила, что заплатит 33 к. за десяток, только бы они были свежие. Когда торговка сослалась на таксу, то барыня, ибо она была в шляпке, со своим высокомерием отнеслась и о «такцие», как она выразилась, обозвав её пустой выдумкою. «Сама я лучше такции понимаю, что куры перестали нестись (?) Кому нужно свежих яиц, пусть платит, сколько хочет», закончила она свое выступление.

Странное отношение публики к вопросу о нормировке цен. Откуда берутся такие покупательницы «в шляпках». По слову «такция» можно было бы допустить, что это переодетая торговка «протестующая». Но все торговки так хорошо известны, что такое предположение невозможно.

Правда, есть лица, мирящиеся с поднятием цен на деревенские продукты. Но они не скажут «такция». Мириться с этой дороговизной, — и то конечно в известных пределах, — можно только, если в ней усматривать показания на уменьшение нужны в деревне. Прекращение винной торговли и пособия-пайки семьям призванных ратников и льготных несомненно благодетельно влияют на хозяйственное благосостояние деревни. Продавать молоко и яйца за прежние дешевые цены, доходившие до 15 к. четверть и 10 к. десяток, нельзя без нужды, без крайности. Такие цены явное показание крайней бедноты, при которой молока не полагается детям старше грудного возраста. И потому вполне естественно, что с уменьшением пьянства и нужды такие цены должны исчезнуть там, где нет рационального птицеводства, где не знают о рациональном кормлении молочного скота. Но все же бить четверти с молоком и высказывать порицание нормировке цен на продукты первой необходимости — доказывает низкий уровень культурности в публике, при котором крайне осложняется задача ограждения её интересов.