В театре началась «Осада»

Литературное творчество Евгения Гришковца — «продукт» на любителя, хотя таких любителей очень много. Я к ним не отношусь, тем интереснее мне было посмотреть новую постановку Владимирского академического театра драмы. «Осаду» Гришковца взялся ставить один из самых популярных людей нашего театра — актер и режиссер Антон Карташов. При поддержке талантливых актеров с реальным шармом: Аладышева, Круценко, Куликова, Шалухина… Карташов охарактеризовал свой спектакль как «мифологический фарс». А я там увидела изрядную фрагментарность (но так задумано и у Гришковца), а также наслоение аллегорий и слегка завуалированных смыслов. Судите сами: в осаде под стенами города стоит странное войско в вязаных шлемиках, воины которого уже и не помнят, зачем пришли под эти стены. Но стоять до бесповоротной победы — дело принципа, уверяет их оголтелый начальник, он же Первый воин. В то время как в рядах бойцов назревает «оппозиция», рассуждающая о возможностях договориться с врагом. И вызывает тем самым нападки в свой адрес — со стороны тех, для кого весь мир — абсолютно серый, ровный, без поворотов и зигзагов. А параллельно, в другом времени или, может быть, измерении некий условно старый вояка мучает юношу занудными байками о том, что «вот раньше» были богатыри и чудаки — не чета нынешним. Хотя присмотришься к героям и понимаешь: и богатыри, и чудаки, и даже оголтелые идиоты всегда были, есть и будут одинаковые. Вся разница лишь в их внешней атрибутике. А юноша мучительно вспоминает, что же такое напоминают ему байки занудного горе-ветерана. Так и не вспомнит ни об Авгиевых конюшнях, ни о царе Коринфа Сизифе, ни о троянском коне… А там — да, именно эти сюжеты. Да и осада в параллельном измерении — явно под легендарной Троей, учитывая ее продолжительность и тот факт, что главного оппозиционера в войске можно убить только в пятку. А не вспоминает юноша тоже по понятной причине: зачем эти истории четко помнить, если мы, люди, на чужих ошибках все равно учиться не умеем? Последний монолог юноши (в спектакле вообще очень много монологов) идет в ансамбле со звездным небом. И это тоже не просто эстетство дизайнера Анастасии Пугачевой. Тут тоже свой смысл, ведь звездам миллионы лет, и чего они только не видели! И подвигов, и радостей, и открытий, и глупостей. Кстати, глупость вечна — этой сентенцией прямо веет со сцены. Как вечно и наше человеческое неудержимое желание гнобить или просто не слушать тех, кто думает иначе. Хотя часто (но не всегда) именно эти инакомыслящие оказываются правы. Только правоту их признают долго и в конечном итоге задорого. Ведь пришел же оголтелый военачальник в конце концов договариваться с врагом. Все равно все испортил — натуру-то не переделаешь, заорал и наглупил. Но все-таки… Хотя, нет — поздновато он спохватился с переговорами. И это тоже аллегория: дорогая расплата за принятые решения — неизменный атрибут нашей жизни. Не зря самый прямолинейный и безыскусный в своей жажде подвига воин уходит в мавзолей именно после того, как раскрывается с общечеловеческой точки зрения — в письме любимой семье, к которой, оказывается, очень хочет вернуться. И вернулся бы — при мире, заключенном вовремя. Но начальник договариваться о мире пошел потом, после мавзолея… Несмотря на фрагментарность, спектакль у Карташова получился вполне цельным, но непростым. При всех забавных моментах это не комедия и не мелодрама. И зритель должен ждать от постановки не развлекаловки, а хотеть всматриваться и вслушиваться во все аллегории и дополнительные смыслы. И вот еще: лично мне показалось, что исполняющий роль ветерана Роман Романов из общего актерского ансамбля выпадает. Мне было скучно его слушать. Его затянутым байкам не хватает живости, которую в «Осаде», например, в избытке в каждой реплике демонстрируют Александр Аладышев (юноша) или Анатолий Шалухин (оголтелый военачальник). Так что для оживляжа роли режиссеру с актером Романовым надо срочно что-то придумать — и тогда придраться во владимирской «Осаде» будет не к чему.