В этом году они отметили бы вековой юбилей

На Меленковской швейной фабрике ветеранов, участвовавших в войне, к 70-летию Победы в живых не осталось. В преддверии 9 Мая сотрудники вспоминают своих героических родителей. Трижды ветеран Геннадий Васильевич Молчанов родился в Меленках сто лет тому назад. Родители его были рабочими, и он после 8 классов пошел учиться в профтехшколу. Трудился на льнокомбинате «Красный текстильщик» в столярной мастерской. В 1937-м паренька призвали в армию. Он окончил летную школу и боевое крещение принял еще в финскую войну. В годы Великой Отечественной войны Геннадий Васильевич Молчанов участвовал в обороне Москвы и Ленинграда, в боях за взятие Кенигсберга. Совершил 450 боевых вылетов. Награжден орденами Красного Знамени, Славы III степени, Красной Звезды, двумя орденами Отечественной войны, медалями. 13 августа 1941 года он был тяжело ранен: получил ожоги лица, рук, осколочное ранение колена, сотрясение мозга. Не успел вернуться в строй, как снова ранение — осколком в левую ногу, через месяц — в правую. Старший лейтенант Молчанов вернулся с фронта инвалидом войны. В мирной жизни он был директором Меленковской горэлектросети, работал на льнокомбинате. За многолетний и добросовестный труд награжден медалью «Трудовая доблесть» и дважды — медалью «Ветеран труда». Он не любил вспоминать войну Отцу директора фабрики Любови Михайловны Астафьевой Михаилу Алексеевичу Астафьеву в этом году исполнилось бы сто лет. Он ушел на фронт 30 августа 1941 года, а вернулся 20 октября 1945-го. Всю войну прошел рядовым в пехоте. Некоторое время после призыва Михаил Алексеевич находился в учебных лагерях в Гороховце, и мама успела съездить к нему перед отправкой на фронт. В следующий раз они встретились спустя четыре года. Из четверых братьев Астафьевых он единственный уцелел. Когда один из братьев был убит под Ленинградом, Михаил Алексеевич находился неподалеку. Он изо всех сил бежал, чтобы проститься, но увидел лишь свежую братскую могилу. О войне детям рассказывал мало: не любил вспоминать. И на школьных линейках никогда не выступал. — Война есть война, — говорил. — Мужчины должны родину защищать. По этой причине потомкам известны лишь несколько эпизодов его службы. Как выходил из окружения в Белоруссии по топким болотам, как товарищи тонули у него на глазах и нечем было им помочь. Он единственный тогда выжил. Белорусская семья приютила его в своем доме на некоторое время, пока он не соединился с частью. Ему было тогда больше 25 лет, и по меркам того времени он был зрелым, опытным мужчиной. Молодые новобранцы и лейтенанты, вспоминал Михаил Алексеевич, как правило, погибали в первом же бою. Навсегда запомнил он бесчинства фашистов в Белоруссии: полные колодцы детей. Однажды был ранен в ногу. Врачи грозили ампутацией. Он не позволил. И с тех пор к докторам не обращался. Так и жил до старости с осколком. До Берлина Михаил Алексеевич не дошел. Из Белоруссии их перебросили на Японский фронт. Победа застала в дороге, и он с сослуживцами задержался в Ташкенте. Супруга заволновалась: война кончилась, а муж не приходит. Пошла в военкомат — разыскивать. Вскоре Астафьева вызвал командир и велел написать жене. Спустя некоторое время он вернулся в Меленки. Так женщина отстояла своего мужа, а потом родила ему шестерых детей. Михаил Алексеевич вернулся на льнокомбинат, где работал еще до войны, да так и трудился там до 70 лет. В трудовой книжке у него две записи: «принят» и «уволен». Умер он в 1988 году. Любовь Михайловна жалеет теперь, что мало расспросила. — Думали, все будем жить вечно, — вздыхает она. Дошел до Восточной Пруссии Петр Никитич Коноплев был призван в армию на четвертый день после совершеннолетия — 14 августа 1942 года. После недолгой военной подготовки в Шуе и Горьком попал в минометную бригаду под Калугу. Его оружием были реактивные установки, подобные знаменитым катюшам, только не на автомобилях, а на специальных рамах — стреляли прямо с земли. — Оружие было секретное, — вспоминает ветеран. — Применялось оно только по ночам. Мы выбирали площадку малозаметную, маскировались. Работали на прорыв обороны противника. «Концерт сыграем», фронт идет вперед, а мы сворачиваем установки и передислоцируемся. Самые страшные воспоминания оставила Курская дуга: огромное количество подбитых танков и раненых бойцов. Там Петр Никитич Коноплев заслужил медаль «За отвагу». В августе 1943-го был контужен. После госпиталя попал в пехоту, служил в полковой разведке. 25 марта 1944 года во время вылазки за языком получил ранения обеих ног. — Товарищи спасли — дотащили до санбата, — говорит Петр Никитич. Потом были две операции, госпитали в Москве, Егорьевске. Ноги все не заживали, осколки продолжали выходить, раны гноились, и однажды сестричка шепнула бойцу, что врачи намерены ампутировать ему правую ступню. — Я сбежал из госпиталя — не хотел оставаться калекой, ведь у меня никого не было. К тому времени Петр Никитич уже знал, что мама умерла. А сестра ушла на фронт медсестрой еще раньше него. Военная комендатура нашла его через три дня и вернула в госпиталь, где боец лечиться отказался наотрез и потребовал отправить его на фронт. Так он оказался под Тулой в роте аэродромного обслуживания. Подвешивал бомбы на «кукурузники». Раны чудом стали заживать, свищи закрылись, и счастливый сержант Коноплев дошел до Европы на своих ногах, даже получил медаль «За взятие Кенигсберга». — 8 мая 1945 года самолеты вернулись на аэродром с бомбами — сбрасывать их летчикам запретили, — так для Петра Никитича кончилась война. Он выучился на водителя и работал в армейском подсобном хозяйстве на территории Польши. Там встретил свою любовь — Веру Ивановну. В декабре 1946 года у них родился сын. А в 1947-м они расписались в Познани. В 1948-м. Петра Никитича Коноплева комиссовали — снова дали знать о себе раненые ноги. Он вернулся в родные Меленки, где на свет появились еще две его дочери. Никого из детей уже не осталось в живых. Сейчас радость и гордость 90-летнего ветерана — праправнук и праправнучка.