Начальник УФМС по Владимирской области Андрей Григорьев: «Для всех хорошим быть не могу»

Так уж у нас повелось — миграционная политика всегда в фокусе общественного внимания. Причин этому много — от экономических до социокультурных. Пример толерантной Европы, вкусившей плоды либерального отношения к мигрантам из стран с принципиально иными традициями, не вдохновляет. Но и спрятаться за «железным занавесом» в нашем веке уже не удастся — люди все настойчивее ищут, где лучше, и границы государств для них вовсе не являются непреодолимым препятствием. В мирное ли русло будет направлен поток мигрантов, зависит не только от грамотно составленного свода законов. В миграционных вопросах, как нигде, важен человеческий фактор — кто эти законы претворяет в жизнь? Сегодня гость «ВВ» — «главный по мигрантам» региона-33 Андрей Григорьев, возглавивший управление Федеральной миграционной службы по Владимирской области чуть меньше года назад. — Андрей Геннадьевич, вы по роду своей деятельности каждый день сталкиваетесь с людьми, решившими сменить место жительства. А лично к вам применимы слова «где родился — там и пригодился»? — Вполне. Я родился во Владимире, здесь окончил школу, перед армией пошел работать слесарем на владимирский завод «Точмаш», отсюда призывался в ряды Вооруженных Сил. После армии вернулся в родной город, пошел в милицию работать — сначала в уголовный розыск, затем в отдел по борьбе с организованной преступностью. Служил до 2008 года, пока не расформировали УБОП. Потом перешел в миграционную службу. Я не перелетная птица, я — оседлый. На одном месте долго работаю и место жительства ни разу не менял. У меня никогда не было такой потребности. — Оперативная работа в милиции кардинально отличается от той деятельности, которой вы сегодня занимаетесь. Сложно было адаптироваться? — По скорости работы оперативная и административная отличаются, как реактивный самолет и танк. Но мне везло. В милиции я попал в очень хороший коллектив, где было сильное наставничество, и в УФМС — тоже. У нас слаженная команда, разновозрастная — от 20 до 55, с разным жизненным и профессиональным опытом. Не могу сказать, что работа легкая — объем большой и с годами становится все больше. Я подсчитал, что за последние пять лет нагрузка на одного сотрудника возросла почти в семь раз. Все это на фоне сокращения штата — в этом году 10% сотрудников сократим. Но справляемся. Кстати, милицейский опыт мне помогает. — Российское миграционное законодательство слишком часто претерпевает изменения. — Изменения миграционного законодательства происходят не просто так, по чьей-то прихоти — их диктует жизнь. Миграционное законодательство адекватно сегодняшнему дню, учитывает те политические и экономические процессы, которые происходят сегодня. С этого года, кстати, появилось очень много новшеств для иностранцев, например, в отношении оформления патента. — Как бы ни возмущались противники притока трудовых мигрантов в страну и регион, но деньги, которые они отдают за патент, идут в бюджет области. Насколько впечатляют цифры? — В прошлом году патенты принесли в областной бюджет 166 млн рублей. Собственные расходы службы гораздо меньше, а в этом году финансирование будет еще более скромным. Замечу, новая патентная система привела к тому, что приток трудовых мигрантов снизился. Это не значит, что мы стали более закрытой страной, это говорит лишь о том, что в вопросе трудовой миграции начали наводить порядок. России и ее гражданам такой подход выгоден. Например, по новым нормам в миграционной карте иностранец должен обязательно указать, с какой целью он приехал в Россию — по частному направлению (приглашению — для граждан визовых стран), для работы или туризма. Если не указано, что приехал работать — патент не выдаем. — А как вы сами к мигрантам относитесь? — Я не расист, не националист. Относиться можно к конкретному человеку, а его статус — гражданин он или мигрант — для меня вторичен. Главное, чтобы человек был хороший, чтобы уважал те традиции, которые формировались у нас веками. И тогда в ответ он должен получить уважение. Иностранец он везде иностранец, до тех пор пока не получит гражданство. Если мы с вами переедем в другую страну, разве мы станем от этого хуже или лучше? — С какими проблемами к вам как к руководителю УФМС идут люди? — В основном с вопросами оформления гражданства. Российские граждане обращаются редко. И это, я считаю, положительный момент — значит, система работает, жители области получают необходимую им информацию на территориальном уровне. Хотя я открыт для общения — веду прием населения каждый вторник. Бывают, конечно, и почти анекдотичные случаи. Приходит ко мне на прием один родитель: «Хочу сделать ребенку биометрический загранпаспорт на 10 лет». Спрашиваю: в чем проблема? Оказывается, ребенку всего год. Пришлось потратить время на уговоры. Мы окажем услугу, оформим паспорт, но узнают ли этого малыша на границе через 10 лет? — Часто ли вам приходится разбирать жалобы на подчиненных? — За прошлый год жалоб на сотрудников стало в три раза меньше. Наша функция — оказывать государственные услуги качественно и в сроки, строго установленные законом. Чтобы это делать, меняем логистику работы, пытаемся победить очереди. В прошлом году очереди за патентами были чуть ли не километровые. Сейчас открыли патентный центр — пока в тестовом режиме. Раньше принимали по 50-60 человек, сейчас по 120 в день. Хотя теперь иностранец приносит не три документа, а 25, и все их нужно проверить перед тем, как выдать патент. Отдел трудовой миграции переезжает на Вокзальную, и разгрузится место для приема россиян. Наши граждане не должны испытывать негативные эмоции после посещения УФМС. И сотрудникам должно быть комфортно, чтобы они на работу шли не с унынием, а с улыбкой. Поэтому очень важно, чтобы условия соответствовали. Мы, наверное, единственная служба, не имеющая своего помещения для регионального управления — здание на Большой Нижегородской принадлежит МВД. Этот вопрос не сдвигался с мертвой точки годами. И только благодаря нашему губернатору Светлане Юрьевне удалось получить земельный участок на Добросельской под строительство здания управления. — Вы прислушиваетесь к чужому мнению? Например, своих коллег. — Прислушиваюсь, но не надо забывать, что половина личного состава — люди в погонах. И принцип единоначалия у нас никто не отменял. Естественно, если я как начальник что-то говорю, то должен отвечать за свои слова и поступки. Для всех хорошим быть не могу, но субъективного отношения к сотрудникам не допускаю, оцениваю их по профессиональным качествам. За своего сотрудника я буду заступаться, пока не будет объективных доказательств его ошибки, проступка. — Как вы отдыхаете? Чем наполнена ваша неслужебная жизнь? — Выходные я посвящаю семье. Сейчас начнется период садов-огородов. Теща скажет: «Копай отсюда и до заката», буду копать… — Вы такой образцово-показательный зять? — Не знаю, но я с почтением отношусь и к своим родителям, и к родителям жены. Я свою супругу знаю уже 30 лет — мы жили в соседних домах, ходили в одну школу, в браке уже 23 года. И за это время я ничего плохого не видел со стороны ее родителей. Они работяги, труженики — всю жизнь на заводе проработали, хорошие люди. Для меня семья в приоритете — уважаю родителей, обожаю свою жену, люблю дочь. Я за них буду бороться при любых обстоятельствах. Это понимание пришло с годами. Когда работал в милиции, я не видел, как растет моя дочь, и об этом здорово сожалею. Иногда ведь уходил утром на работу и возвращался только через двое суток. А раньше ведь и сотовых не было. Моя говорила: «Я не знаю, что с тобой». Отвечал: «Не волнуйся, о плохом сообщат». Это все в корне неправильно — рабочие проблемы не должны влиять на жизнь семьи. Сейчас я не делю себя между семьей и работой. Везде отдаюсь полностью, но работу на дом не беру. С шести вечера до начала рабочего дня — я отец и муж. — Хобби есть? — Люблю порыбачить. Палаточка, свежий воздух, речка, лес. Закинул удочку, поймал рыбку, ушицу сварил. Это настоящий отдых! Ягоды собирать не люблю, а за грибами даже на Север могу махнуть. Люблю готовить. В основном мясные блюда, могу и торт испечь, блины делаю. Готовлю, наверное, через день. Я за готовкой тоже отдыхаю. Люблю на машине ездить, но не устраиваю гонки на трассе. Скорость не важна в пути, главное — сам путь, а если опаздываешь — выходи из дома пораньше. — Кстати, на дороге бывают разные ситуации. Не секрет, что «корочки» начальника иногда очень помогают водителю… — Я правил не нарушаю, мне махать удостоверением перед инспектором ГИБДД надобности нет. А служебное удостоверение у меня как новое, потому что пользуюсь им редко. Зачем на каждом углу кричать, что ты такой важный? Есть грань, которую переступать нельзя, и не потому, что накажут за превышение полномочий. Просто репутация дорога. Меня этому отец учил. Он 25 лет был участковым, и его до сих пор люди вспоминают с уважением. Уважают же не за должность!