Татьяна Москвина «Жизнь советской девушки»

Автор называет свое произведение «биороманом». Это определение она изобрела сама. Книга заинтересовала меня по двум причинам: во-первых, захотелось понять, чем биороман отличается от мемуаров, а во-вторых, мне как человеку, родившемуся, но не успевшему стать взрослым в СССР, всегда занятно вспомнить, «как это было». Тем более если предлагается объективно-позитивный, а не очерняющий взгляд на то время. Этакий приятный образчик душевного соцреализма. Москвина — достаточно известный журналист, писатель, театральный критик. Книга у нее получилась очень точной в деталях и оценках происходивших событий, быта (по крайней мере, согласно моим детско-юношеским советским воспоминаниям), симпатичной, искренней, аккуратной. Меня «Жизнь советской девушки» в Ленинграде растрогала и зацепила. Единственное, в книге не хватает фотографий. Кажется, в романе есть некоторый избыток автора — этакой рисовки женщины, которая много и красиво о самой себе думает. Даже вот это определение — биороман — все же, с моей точки зрения, оказалось лишь способом «выпендриться». Это все равно те же мемуары, хотя очень колоритные, личностные, местами специфично юморные. С другой стороны, это же биороман Москвиной — особы умной, думающей, стремящейся нескончаемо развиваться… Никто не обещал, что ее там будет мало. А много о себе думать — это на самом деле не недостаток, а достоинство, поскольку стимулирует сохранять достоинство в любых ситуациях. Цитата: «В «цивилизованном мире» образование прочно сопряжено с достатком. Учиться трудно, тяжко, муторно, к тому же дорого. Чем дольше нужно учиться той-иной профессии — тем выгодней будет в ней работать. У нас такого не было. Мы учились неведомо зачем, на будущее, впрок, по завету Ильича. Он же сказанул, что «коммунистом нельзя стать, если не обогатишь свою память знанием всех богатств, которые накопило человечество». А ведь каждый из нас мог потенциально стать коммунистом — стало быть, «учиться, учиться и еще раз учиться»… Французский язык явно был составной частью списка накопленных человечеством богатств. Но где, где нам, детям обычных советских людей, он мог бы пригодиться? Мы и мечты свои не выпускали за границу, просто не думали в эту сторону. Никто из наших родственников и друзей никогда за границей не был. Оказаться там, где фланирует Ив Монтан, обретается Жерар Филипп, бегает Луи де Фюнес? С тем же успехом можно было воображать, что гуляешь с Мольером или Дюма… Вы будете смеяться, но французский язык нам пригодился, многим из нас! Моя одноклассница Алла Беляк стала переводчицей… Света Калашникова отучилась в университете на французском отделении, много лет трудилась в совместной с французами фирме… А я, каждый раз приезжая в Париж (последние годы завела такую простительную слабость), не устаю благодарить Провидение за свою французскую школу — для нормального бытования «туриста» моих знаний более чем достаточно. Найдя на Пер-Лашез могилу Альфреда де Мюссе, я знаю о судьбе злосчастного любовника Жорж Санд, могу продекламировать на языке оригинала его стихотворение «Майская ночь». Сидя в «Комеди франсез» на пьесе Мюссе «Фантазио», я в силах оценить трактовку режиссера и игру актеров. Бродя по Лувру, читаю сопроводительные тексты без напряжения. Могу объяснить в кассе музея, что нет у меня, простите, другой купюры! Прав был Ильич».