У Карабаха, Тегерана и Москвы один путь, и он нешёлковый
Журналист родом из Владимира Андрей Дубровский выпустил свою первую книгу — нетривиальный травелог о жизни и кризисах в России и за её пределами.
Травелог, тревел-блог, путевые заметки и очерки, путеводитель — много названий для одного, казалось, умершего жанра. А какой считать живым? Правда, были уже Робинзоны и Форресты, писали про кругосветки, «кругопешки» и «кругобежки», про восхождения в горы и спуски на глубину, да к 20-ым годам всякая книжка с приставкой «тревел» стала считаться второсортной. Уж лучше я «Москва –Петушки» у отца свистну, чем буду покупать на Литресе «Автостопом по Европе». Много хайпа.
А мне искусства! Как пел Лёня Фёдоров из АукцЫона, «Что-нибудь такое а-а где-нибудь!»… А вот оно.
Нашёлся панк инфокультуры, который решил заавтостопить путь из журналистов в писатели. Вызов приняла первая тачка на пути — издательство «ЭКСМО», они оценили идею и взяли первую книжку на выпуск. Так родился «Нешёлковый путь» журналиста и — теперь, писателя родом из Владимира Андрея Дубровского.
Почему он панк? На пару с другом снимает артхаусные документалки о развале советской промышленности. Погуглите — Андрей Дубровский, Александр Холодов, «Кто убил Владимирца?». Нормальный человек такое смотреть не будет, но нашлось уже 500 тысяч гиков, согласных целый час исследовать гибель владимирского тракторного завода от рук американцев, вьетнамцев, Горбачёва и рептилоидов. Парни ещё не определились, кто виноват больше, и поэтому снимают в продолжение целый сериал.
Если отбросить рептилоидов, Андрей Дубровский расследователь и аналитик, раскапывает коррупционные скандалы, незаконные вырубки лесов, продажи Байкала в Китай и всё то, что требует от журналиста мозгов неординарной вместительности. С такими задачами несложно поехать головой, поэтому Дубровский пять лет подряд уезжал превентивно — увольнялся и начинал странствовать.
Его книга — своеобразный трикстер среди прочих. Она противостоит волне и под видом очерков о «незабываемых» путешествиях нагло подсовывает читателю самобытное исследование мира и творческого духа. Автор едет не просто мир повидать и расслабиться, но проверить свои представления о реальности, которых с головой набрался в книжках о войнах, экономических блокадах и кризисах. Читателю не дают отдохнуть на сладких берегах Баунти, его вынуждают окунуться в пучину анализа — истории, политики, экономики. А можно ли иначе понять место, в которое прибыл?
Андрей бежал подальше от столичных офисов — за полярный круг, к подмосковному Уралу, на вершины Кавказа, в Иран и Нагорный Карабах, блуждал в болотистых лесах владимирщины и мечтал о необитаемых островах Северных Курил. Но от себя сбежать не смог: каждую точку маршрута исследовал по-журналистски.
Дубровскому интересно, как время меняет место и его обитателей. Едет за полярный круг и исследует судьбу Беломорканала, на строительстве которого «перевоспитали» десятки тысяч заключённых, немало убили. Прибывая в Иран, раскрывает загадку страны: правдив ли имидж опасной отсталой Персии, задавленной санкциями? Карабах — возможность пощупать жизнь в столетней войне, конца которой не видно на горизонте горного фронта. Опыт, кажется, применим и в российской реальности…
«Стороны оказались абсолютно непримиримыми, а их цели — взаимоисключающими. Если для армян Карабах, или Арцах, был и остается символом народного единства и неотделимой частью страны, то для Азербайджана — исконной территорией, находящейся под оккупацией армян, откуда были депортированы и изгнаны сотни тысяч азербайджанцев, соответственно — законной мишенью для завоевания», — пишет Андрей.
Карабах — одна из многих бед Армении последних ста лет, которые описывает Дубровский. Его глазами история разворачивается в лицах местных работяг и вояк, в обугленных окнах опустевших квартир. Чтобы дополнить картину, автор использует под сотню научных источников и материалов журналистов.
Цифры и факты соседствуют с броской палитрой образного языка. Этим особенно интересны главы о Русском Севере, куда автора тянет душой. Иллюзии и кризисы «прежней» жизни разрежаются здесь, как воздух в горах, и уступают место подлинному ощущению времени и себя самого.
Дубровский видит слипшиеся жвачкой склоны и небо, белёсые брюшья сопок, панельки, озирающиеся дырами оконных рам. Но засматривается недолго: Русский Север может и вдарить… не морозами, так бутылкой в череп. Где красота и криминал — неразделимы.
Ни истощение на вершине Эльбруса, ни обморожение в долине тюленей, ни проблемы с законом на карабахском фронте не пугают Дубровского так, как телефонный звонок из Москвы с вопросом: «Андрей, где ты? Когда текст сдашь?» Спрятавшись от городской цивилизации, журналист находит время для исследования самого себя. Ответы, найденные в пути, могут стать трамплином и для ищущего читателя.
У каких берегов ждать экстрамомента, чтобы получить желаемое, осуществить мечту, дерзнуть и выиграть в рулетку? Какими дорогами двигаться к смелой и наполненной жизни? Навьючил на спину 25-килограммовый походный рюкзак — сбросил с плеч груз страха и нерешительности. Променял, как сам говорит, эскапизм на эскападу:
«Мечты умирают, как любовь, по Бегбедеру. Пока они с нами, они слегка капризны и требуют не только любви, но и решительных действий. Если до дела не доходит, мечта оставляет влюбленного. Точка. Нерешительному придется нести цветы не к чарующим ногам, а к братской могиле, где покоятся тысячи тысяч оставленных нами желаний.
Время для мечты — сейчас. Если твоя еще не сдохла».