Масленица в спецприемнике

На центральные площади Владимира вышли десятки полицейских патрулей, чтобы предотвращать «несанкционированные мероприятия».

Воскресным днём 6 марта я вышла на прогулку по Владимиру — полюбоваться весенним городом и поискать блинчики на городской масленице. Обещали же: гуляния отменят, а блинчики продавать всё равно будут. Пройдя вдоль Октябрьского проспекта, вышла на Театральную площадь. Она, как обычно, была залита солнцем и загажена голубями. Но было в весеннем воскресенье и нечто необычное.

Площадь заполонили парочки полицейских. Дуэты силовиков ровным шагом прогуливались от остановки до лестницы, от лестницы до остановки. А иногда вдруг останавливались и начинали всматриваться в прохожих. Их чёрная форма броско выделялась на светлой тротуарной плитке Театральной площади. В солнечные дни так же контрастируют серые голуби, которые ищут, чем подкормиться под ногами у горожан.

В это воскресенье горожане, коих собралось в разных углах площади человек десять, стояли то молча, то болтая друг с другом в маленьких кучках. Большинство проходило мимо или толпились у остановки в привычно-долгом ожидании автобуса. Остальные — люди в форме. Мне казалось, их было около 50 человек, за ними — две серые газели и парочка серебристых «Приор».

Недолго думая, я решила не упускать момента и пополнить своё портфолио нестандартными снимками в жанре стрит. Фотоаппарат — мои вторые глаза, я ношу его всегда и везде. Я начала снимать.

Парочка полицейских в форме вежливо попросила предъявить документы. Я с улыбкой потянулась в карман. Мне пришлось попросить у них предъявить свои — иначе нечестно. В конце концов, при знакомстве обе стороны называют друг другу своё имя. Документы предъявили. Вскоре развели плечами и с еле слышным придыханием сказали, мол, ну чего с тебя взять, ступай, мил-человек.

Я пошла дальше и продолжила искать кадры — люди вокруг улыбались, болтали друг с другом, смеялись.

Обойдя площадь, я оказалась у краснокирпичной Троицкой церкви. В кадр попала стая чёрных ворон в небе, а под ней — целая туча меховых полицейских шапок и машины для нарушителей порядка. Только фотограф без рук может позволить себе упустить такой кадр. Сняв, я довольная двинулась в сторону дома, но не тут-то было.

Какой-то брюнет в красной куртке, с щетиной и карими глазами дёрнул за руку. «Предъявите документы!» Я потянулась за паспортом, а параллельно начала расспрашивать, почему не представившийся человек без опознавательных знаков требует у меня документы. После двух минут уговоров мужчина со вздохом глубочайшего недовольства достал из куртки удостоверение МВД.

Осмотрев мой паспорт, мужчина достал мобильный телефон и начал фотографировать мою редакционную корочку, такую родную сердцу и душе! Я тут же спросила, какая конкретно буква закона позволяет фотографировать мои документы на личный телефон. Ответа не последовало. Зато последовала пара мужчин в форме — они подошли сзади и повели меня к патрульному авто.

Я вытащила из рюкзака электронную книжку, зарядку для телефона и влажные салфетки, чтоб показать: для общества я не опасна и готова проследовать в места не столь отдалённые. На старенькой «Приоре» мы поехали на улицу Полины Осипенко, в спецприёмник. «Что во мне Спец?» — думалось мне, но спрашивать было поздно. Интересно, что бы сказала советская лётчица-герой Полина Осипенко, если бы видела всё происходящее.

Спецприёмник душил своей серостью. Но мне было, скорее, смешно, чем душно. Огромные собачьи головы торчали из-за решёток в 50 метрах от нас и неистово рвали глотки. Мы проходили мимо, сквозь ряд заржавелых прутьев.

Всего в просторном зале спецприёмника нас оказалось больше 20 человек. Прицел патрулей чувствовался, да не совсем. В неприметном зале на красных стульях с ободранной обшивкой расселись как бородатые мужчины стереотипно «подозрительной» внешности, так и вполне безобидные девушки и даже семейная пара.

Стандартные для кинематографа психологические уловки по типу «хороший-плохой полицейский» считывались с первых секунд. Но больнее всего било молчание. Оно преследовало меня весь этот день. Ни горожане на площади, ни «посетители» спецприёмника, ни представители закона — никто так и не сказал, ни разу не произнёс, зачем и почему в масленичное воскресенье на Театральной площади Владимира толпы полицейских уводили гуляющих горожан в свои серые автозаки. Кстати, уведённые тоже молчали.

«Там планировалось несанкционированное мероприятие». Впервые фраза прозвучала под самый конец трёхчасового маринада горожан в отделении полиции.

Ведь Театральная площадь молчала. Не было поднято ни одного плаката, ни одного флага, не было выкрикнуто ни одного лозунга. Горожан будто забирали просто за их мысли, которые могли быть «незаконными».

Но унывать мы не стали. Быстро раззнакомились. Я услышала пяток историй: кто шёл на остановку, кто показывал иногородним друзьям местные достопримечательности, а кто и вовсе стоял у театра и разговаривал по телефону. Происходящий сюрр забавил.

Три часа пролетели в болтовне. В зале спецприёмника звучали чьи-то авторские стихи о русском менталитете, кто-то громко слушал ютуб-блоги о российских законах, третьи с волнением всматривались в пустоту. Нас мариновали ровно три часа, минута в минуту. «Вас много, а компьютер у нас один», — звучало из-под тёмной фуражки.

В пятый раз за день отдали на проверку паспорт. Продиктовали свидетельские показания. Выпили по стаканчику предложенной воды (желанных блинчиков в отделении полиции не оказалось).

И воля. Свежий морозный воздух — большая радость. Служебные собаки притихли. В 50 метрах от входа ржавые гаражи, исписанные ругательствами. Чёрные мешки с мусором и торчащими шприцами валялись в недотаявшем сугробе под железной дорогой. Тротуары сплошь во льду норовили уронить прохожих, но никто не падал. Все стойко держались на ногах.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции