СВИДЕТЕЛЬСТВОВАТЬ ПРАВДУ — ОПАСНО ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ

Свидетели по уголовному делу, давшие в суде показания, опровергшие версию следствия, подвергаются жёсткому преследованию с того момента, как председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин назначил проверку данного дела.

Два года в Александрове шло следствие и судебное разбирательство по делу Евгения Сенатрусова, который в июне 2012 года был осуждён сразу по четырём статьям УК. Самая тяжёлая из них — 111, часть 4 — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. Восемь лет лишения свободы, не считая двух лет заключения под стражу во время следствия, получились из сложения нескольких сроков — за непредумышленное убийство, кражу и причинение средней тяжести вреда здоровью потерпевшего.

Таким образом, наказание получил не только обвиняемый, но и его мать Алена Сенатрусова, известная в Александрове правозащитница, активно выступающая против коррупции и произвола в правоохранительных органах. Очень похоже, что именно с этой целью — отомстить, поставить её на место — и затевалось данное уголовное дело. Били по самому больному для матери — так её сын Евгений оказался заложником в войне Алёны Сенатрусовой с созданной в городе системой коррупции и круговой поруки, где рука руку моет и обе — грязные.

ВИНОВНОГО НАЗНАЧИЛИ… ПО АНОНИМКЕ

Точкой отсчёта в этой истории стали события 2008 г. — тогда в Александрове за превышение полномочий был привлечён к суду и получил три года колонии начальник уголовного розыска Владимир Романов. «Превышение» выразилось в том, что во время допроса он сломал руку задержанному Евгению Сенатрусову (впоследствии выяснилось, что задержали его незаконно). Через что пришлось пройти Алёне Сенатрусовой, чтобы добиться реального наказания для костолома в майорских погонах, — это, как говорится, отдельная песня. Угрозы, регулярные посадки в кутузку Евгения и его друзей, многочисленные попытки выбить у них ложные показания против него…

Алёне Сенатрусовой пришлось противостоять хорошо отлаженной машине подавления, и всё же она смогла добиться справедливости. Сама Алёна за это время приобрела авторитет активной правозащитницы, так как к ней, члену совета предпринимателей при главе района, стали обращаться за помощью все, кто когда-то пострадал либо от действий, либо от бездействия правоохранительных органов города.

Люди к ней шли, потому что у всех на слуху был выигранный ею процесс у начальника угро. И она пыталась помочь людям — подсказывала, куда обратиться с заявлениями, помогала писать жалобы.

В то время в Александрове (УВД тогда возглавлял Олег Сирицын) произошло почти 160 случаев поджогов коммерческой собственности, а также других преступлений против личности и имущества людей. И все они остались без последствий: дела или не возбуждались вообще, или не расследовались, как полагается, и тихо приостанавливались. Областная прокуратура после настойчивых обращений Алёны Сенатрусовой всё-таки провела проверку работы Александровского УВД в 2011 году и была вынуждена признать: раскрываемость преступлений очень низкая, нарушается закон, авторитетом у населения местная милиция не пользуется.

Но, как говорят, даже выиграв сражение, можно проиграть войну. А в том, что ей объявлена война, Алёна убедилась ещё в 2007 году, сразу после вынесения приговора Романову: жёсткий контроль с прослушиванием телефонов всех членов семьи, угрозы — скрытые и явные, сожжённый магазин (факт поджога зафиксирован, но не расследовался), регулярные административные аресты Евгения с их отменой через суд…

Но тогда она ещё верила в правосудие, однажды защитившее её сына.

ПРАВОСУДИЕ ПО-АЛЕКСАНДРОВСКИ

По приговору, вынесенному судьёй Алимжаном Шаймердяновым в 2012 году, Евгений Сенатрусов уже год отбывает наказание в колонии строгого режима. При этом сторона защиты продолжает утверждать: судебное разбирательство на всех стадиях велось предвзято, с грубейшими процессуальными нарушениями. Поэтому говорить об объективности приговора, который, по мнению адвокатов, был просто переписан судьей с обвинительного заключения, нельзя, требуется тщательная проверка. Тем не менее, их доказательства, изложенные в кассационной жалобе, коллегия областного суда оставила без внимания, и приговор вступил в законную силу.

Однако во время своего приезда в Александров в июне 2012 года глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин, познакомившись с аргументами защиты, поручил следственному управлению СК РФ по Владимирской области провести проверку материалов предварительного следствия и представленных на суде доказательств.

Дело Евгения Сенатрусова опытные московские адвокаты Владимир Самарин и Александр Денисов называют беспрецедентным. По их словам, с таким количеством процессуальных нарушений — как на стадии следствия, так и в судебном заседании — им встречаться ещё не приходилось. В судебном заседании не были исследованы доказательства невиновности подсудимого, представленные защитой и свидетелями, многие показания свидетелей были изменены, а то и вовсе исчезли из протоколов заседаний суда, зато вместо них появились другие. Поэтому почти весь объём кассационной жалобы (78 страниц убористого текста) составили замечания по поводу многочисленных несовпадений — между тем, что было сказано в суде, с тем, что оказалось в протоколах.

ШЬЁТСЯ ДЕЛО…

Событие, с которого всё началось, выглядит так: 5 июня 2010 года у приятеля Евгения Сенатрусова Григория Полякова состоялась вечеринка, а через неделю Григория нашли мёртвым в его квартире. Прибывшие сотрудники милиции обнаружили, что смерть наступила спустя сутки-двое после вечеринки — от удара головой при падении, и кроме того, на теле погибшего виднелись следы борьбы. Дело возбудили без особого энтузиазма, но тут в милицию поступает анонимное сообщение, что на этом дне рождения присутствовал Евгений Сенатрусов. Для александровских правоохранителей этот телефонный звонок прозвучал благовестом.

Дело начали шить, как умели. Например, Евгения Сенатрусова арестовали спустя… полтора месяца после обнаружения мёртвого Полякова — 29 июля 2010 года. Арест обосновали тем, что он может скрыться, хотя всё это время Евгений ходил на работу, и в предполагаемый день смерти Полякова также появился с утра на рабочем месте, чему есть многочисленные очевидцы. Однако некий Владимир Буданов, ставший ключевым свидетелем на суде, утверждал, что на следующий день после вечеринки Евгений пришёл утром на квартиру к Полякову и подрался с ним: «бил его кулаками, уронил на пол, а потом обулся, зашнуровал ботинки и ушёл». Кстати, сам Буданов почему-то скрылся с места преступления и позже был обнаружен полицией в Ивановской области.

Дело не заладилось с самого начала: когда арестованного Сенатрусова предъявили для опознания соседу, который утверждал, что видел молодого человека, выходившего утром из квартиры Полякова в день убийства, произошёл конфуз: свидетель заявил, что среди предъявленных ему людей того человека нет. И на этом дело застопорилось — никаких следственных действий не проводилось несколько месяцев, а 18 октября 2010 года после неоднократных обращений адвокатов Сенатрусова заключение под стражей ему заменили домашним арестом.

СРОЧНО ТРЕБУЮТСЯ ПОТЕРПЕВШИЕ

Следователю Ольге Холиной позарез нужны были новые эпизоды, так как дело об убийстве явно не складывалось. Адвокаты обвиняемого предъявили целый ворох медицинских заключений о том, что Евгений Сенатрусов — инвалид детства (в восьмилетнем возрасте получил серьёзное поражение током), получает бессрочную пенсию по инвалидности. Его обгоревшую до кости руку восстанавливали французские врачи в парижском Детском госпитале «Армандо Труссо». Однако и они смогли лишь нарастить ткани на кость, но повреждённые нервы восстановлению не подлежали. Евгений с детства научился всё делать левой рукой, которая тоже часто ломалась из-за недостатка кальция в повреждённых костях. Несмотря на почти двухметровый рост и широкие плечи, пальцы руки у парня не сжимались, а после того, как Романов сломал её во время допроса, она стала полностью неподвижной. И никакой шнурованной обуви у него не было с детства — шнуровать нечем. Тем не менее, начальник следственного отдела Максим Рябов и следователь Холина настаивали, что рука у Сенатрусова в порядке, и что он вполне мог наносить удары такой силы, чтобы повалить здорового молодого человека. Правда, оставался непонятным мотив — они с Поляковым были в хороших отношениях, никто не слышал, чтобы парни когда-нибудь ссорились.

Замену меры пресечения Сенатрусову на домашний арест следователь Холина посчитала личным поражением и всерьёз взялась за поиск новых преступных эпизодов, подключив к работе заместителя начальника УВД Алексея Чупенкова. Как велась эта «следственная» работа, рассказывают документы.

Из заявления Алексея Дмитриева прокурору города Александрова от 7 октября 2010 года: «Примерно месяц назад ко мне приехали сотрудники милиции. Я был трезвый. Меня привезли в милицию и сказали, что задержали по подозрению по статье 158 часть 1 (кража чужого имущества). Адвоката не предоставили, хоть я требовал. Первые двое суток меня избивали и говорили, что если я дам ложные показания против Сенатрусова, то меня в тюрьму не посадят, а отпустят. Я боялся и хотел, чтобы меня освободили. Потом оперативник на машине «ВАЗ-2105» отвёз меня к участковому нерусской внешности, который мне сказал, что Сенатрусов много насолил, его надо посадить… Участковый написал бумаги и я подписался, потому что если бы я этого не сделал, меня снова начали бы избивать в милиции. Когда я сидел в коридоре в милиции, сотрудник милиции Кочнев позвал меня в кабинет, там находилось пять человек. Кочнев говорил, что за своего Романова им нужно посадить Сенатрусова, а я должен давать ложные показания. Пять человек окружили меня со всех сторон. Два оперативника, которых я могу опознать, стали меня избивать кулаками по почкам. Мама приходила в милицию. Я слышал, что она кричала, но её не пустили. На ночь меня положили спать с бомжами в «стакан». После второй ночи пришёл Чупенков и повел меня в прокуратуру к Гущенкову, ему я давал такие же показания, как участковому. Если бы я не сказал, что Сенатрусов причастный, то меня бы опять арестовали. К Сенатрусову я никаких претензий не имею, он мне друг и никаких телесных повреждений он не причинял. Чупенков мне говорил, что дело разваливается и нужен какой-нибудь компромат, чтобы он не вышел из тюрьмы.

На основании изложенного прошу вас проверить все мною написанные факты, а также проверить факт дачи мною показаний в отношении Сенатрусова Е.В., так как все показания были даны под давлением и воздействием сотрудников милиции».

И таких «потерпевших» в деле Евгения Сенатрусова несколько человек. Любовь Борисову заставляли сказать в суде, что Евгений украл у нее мобильный телефон и деньги, проникнув в квартиру через форточку. В своей жалобе городскому прокурору А.И. Шайкину и руководителю следственного отдела СУ СК РФ М.Е. Рябову ещё до суда Борисова сообщает, что Чупенков и Холина буквально преследуют её, заставляя давать ложные показания против Сенатрусова. Подписывая от испуга всё, что они требовали в кабинете, на суде Борисова сказала правду: никакого отношения Сенатрусов к пропаже её телефона и денег не имеет, а в краже она подозревает своего бывшего мужа-наркомана. Да и звучит обвинение в краже мобильника по меньшей мере нелепо: семья Сенатрусовых вполне обеспечена материально, сам Евгений строит магазин в центре города. Кроме того, с женщиной его связывали дружеские отношения. «У меня нет сомнений в порядочности Сенатрусова Е.В., я не допускаю даже мысли о том, что он мог совершить эту кражу», — пишет она в заявлении в прокуратуру и суд. Похожая история — с запугиванием и преследованием сотрудниками милиции — произошла у Екатерины Майоровой и Александра Андрианова. Их тоже сделали «потерпевшими», из-за чего обоим пришлось скрываться от подполковника Чупенкова и писать жалобы в прокуратуру города и области.

ЯВКИ С ПОВИННОЙ

В суде, к которому следствие готовилось более двух лет, практически все свидетели обвинения отказались от своих показаний, данных на стадии расследования. Кроме того,

все потерпевшие, проходившие по делу (не считая, конечно, умершего Полякова), также заявили под присягой, что Евгений Сенатрусов невиновен, и они потерпевшими себя не считают, а оговорили его из-за жесткого давления следователя Ольги Холиной и сотрудников полиции.

Из заявления потерпевшей Любови Борисовой в коллегию Владимирского областного суда: «С приговором Александровского суда не согласна полностью, т.к. Сенатрусов Е.В. кражи телефона и денег в сумме 3 тысячи рублей не совершал. Мои показания на следствии я давала под давлением, о чём неоднократно говорила в суде. Сенатрусов Е.В. невиновен в преступлении в отношении меня. т.к. деньги и телефон забрал мой муж Пустов Р.В.». Кстати, на суде и в своих жалобах в прокуратуру Борисова указала, что сотрудник УВД Чупенков открыто угрожал ей и её сыну прямо в кабинете в присутствии следователя. В суде Борисова рассказала о том, что следователь Холина писала в протоколах нужные ей показания, а она лишь подписывала их.

Явка с повинной потерпевшей Екатерины Майоровой-Андриановой: «28.01.2010 года я написала заявление в милицию, что якобы Сенатрусов Е.В. открыто похитил у меня телефон. На самом деле Сенатрусов Е.В. никакого преступления не совершал. Телефон Сенатрусов у меня не брал, я вынуждена была его оговорить, т.к. очень сильно боялась мужа Андрианова (информатора Чупенкова — ред.), он ранее меня избивал и резал ножом, сжёг дом моей матери». Это заявление она направила начальнику ОМВД Александровского района полковнику Пидсаднему 27 июня 2012 года. А ещё раньше потерпевшая Майорова всё это рассказала судье Шаймердянову во время допроса, обращалась она с заявлениями и к прокурору Шайкину.

После вынесения приговора Евгению Сентарусову Екатерина Майорова написала собственное кассационное заявление в коллегию областного суда: «Телефон, который повесили на Сенатрусова Е.В., принадлежит не мне, а Марееву А.А. Об этом я говорила и на следствии, и в суде, но судья Шаймердянов не принял мои слова во внимание. Поэтому прошу отменить приговор Александровского суда от 22.06.2012 г. и Сенатрусова Е.В. оправдать по ч.1ст.161 УК РФ».

Интересно, что в суде участвовал настоящий потерпевший, у которого украли телефон — А.А. Мареев. Из его заявления начальнику ОМВД полковнику Пидсаднему: «20 декабря 2009 года Андрианов А.А. совершил разбойное нападение в отношении меня. Андрианов (Фунтик) ударил меня по голове, лицу, сорвал золотую цепь с крестом стоимостью 2500 рублей и из внутреннего кармана вытащил телефон марки Нокия-слайдер в корпусе серого цвета с красной окантовкой и трещиной на корпусе. В суде я давал показания и делал заявление о преступлении, которое совершил Андрианов А.А. в отношении меня, но до сегодняшнего дня меня в полицию не вызывали».

И понятно, почему не вызывали. И почему при вынесении приговора все эти признания (кстати, данные под присягой в зале суда, а не в кабинете следователя) судья не принял во внимание — они напрочь разрушали версию о виновности Евгения Сенатрусова. Как и предъявленные суду результаты многочисленных экспертиз о том, что правая рука у обвиняемого не работоспособна и полностью обездвижена.

Сам же Александр Андрианов, совершивший кражу телефона, в данном деле имел статус потерпевшего, потому что на предварительном следствии он дал следователю Холиной показания против Евгения Сенатрусова — что якобы тот во время драки сломал ему ногу. Позже он покается перед Аленой Сенатрусовой за то, что оболгал её сына, при этом попросит записать его признание на видеокамеру и предъявить суду. И сам в суде откажется от первоначальных показаний, признавшись, что сломал ногу сам при падении. А ещё он расскажет, как именно следователь и сотрудники полиции заставляли его стать потерпевшим — с помощью побоев, угроз и предложения закрыть глаза на кражу телефона Мареева. И вот что произошло после его признания в суде:

«После дачи правдивых показаний Андриановым А.А. в зале судебного заседания, сотрудник полиции А. Чупенков приковывает Андрианова А. наручниками к перилам лестницы в здании Александровского РОВД, с тем, чтобы утром на следующий день Андрианов А. дал ложные показания в суде»

(из кассационной жалобы — ред.) . Но и на следующий день Андрианов снова говорит правду. Тогда полицейские попытались вытащить его силой из зала (чтобы опять доставить в РОВД), суд был вынужден взять Андрианова под государственную защиту. «Всё это свидетельствует о том, что Андрианов А.А. говорит правду именно в судебном заседании и что в отношении Андрианова А.А. оказывалось давление на предварительном следствии», — делает выводы сторона защиты. Однако на приговор правдивые показания этого «потерпевшего» никак не повлияли.

«Я НЕ МОГУ ПОЯСНИТЬ»

В процессе судебного разбирательства случится даже анекдотическая ситуация. В деле о краже денег и телефона у Любови Борисовой в качестве основного вещественного доказательства фигурирует чёрная кепка-бейсболка, которую Евгений Сенатрусов якобы забыл в квартире, после того, как залез в неё через форточку за телефоном. И вдруг на суде кепку опознает свидетель Александр Орданов, который под присягой показал, что эта кепка принадлежит ему, и что он забыл её у сына Борисовой ещё три года назад.

Это неожиданное опознание могло полностью опровергнуть версию обвинения о причастности Сенатрусова к краже. Что же делает суд в этом случае? А суд просто не включил в приговор показания этого свидетеля, которые могли существенно повлиять на приговор.

И кепку ему, кстати, не вернули. Судья Шаймердянов напишет в приговоре: «Кепку чёрного цвета по вступлению приговора в законную силу уничтожить в соответствии со ст.81 УПК РФ».

В ходе судебного разбирательства сторона защиты постоянно напоминает судье Шаймердянову и гособвинителю Тихоновой о необходимости соблюдать статью 302 УПК РФ, в соответствии с которой «обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана». И что закон обязывает суд исходить из того, что «обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены».

Как на самом деле велось следствие, а затем выносился приговор в александровском суде, достаточно красноречиво характеризует такая цитата из кассационной жалобы: «В протоколе судебного заседания от 31.01.2012 года не зафиксирован вопрос защитника Денисова А.В. к свидетелю Холиной О.А. (она же и вела следствие — ред.): «Как вы можете объяснить тот факт, что письменный протокол допроса свидетеля Авдеева Д.М. от 04.02.2011 года длится 2 часа 06 минут, а видеодопрос имеет продолжительность всего 35 минут 20 секунд?». Свидетель Холина О.А.: «Я не могу пояснить».

И подобных несоответствий в кассационной жалобе отмечено очень много, по сути, она вся состоит из них. Например, сразу несколько человек показали на суде под присягой, что во время предполагаемой драки в квартире Полякова (после которой тот скончался) видели Евгения Сенатрусова сначала дома, а затем на работе (снимал с охраны объект). К тому же не было мотива у Евгения Сенатрусова убивать человека, с которым давно дружил и которому помогал в его нескладной жизни. Свидетели, в том числе и хорошо знавшая Полякова Мария Алексеева, под присягой в суде утверждали, что видели, как накануне дня убийства Полякова, уже сильно избитого, тащил домой тот самый Буданов — главный свидетель обвинения. Но следствие, а затем обвинение будут утверждать, что Полякова на следующий день избил Сенатрусов.

В приговоре не был указан перечень доказательств невиновности Сенатрусова, находящихся в деле, –, а это 11 официальных медицинских документов, которые свидетельствуют, что из-за инвалидности Евгений физически не мог сделать того, что ему вменяют следствие и суд — залезть в форточку, подтягиваясь двумя руками, шнуровать ботинки, вытаскивать сим-карту из телефона. Тем не менее, суд признал его виновным. И, получается, совершенно здоровым? А как же статья 302 УПК РФ — по поводу обязательного исследования всех противоречий? И почему тогда в колонии Евгений Сенатрусов освобождён от физической работы именно из-за его инвалидности?

«НАС НАКАЗЫВАЮТ ЗА ПРАВДУ»

Не согласилась с приговором мать Евгения Алена Сенатрусова. Во время приезда в Александров в июне 2012 года главы СКР Александра Бастрыкина она добилась встречи с ним. Познакомившись с аргументами защиты, он поручил следственному управлению СК РФ по Владимирской области провести проверку материалов предварительного следствия и представленных на суде доказательств. Проверка продолжается уже почти год, осталось получить результат лингвистической экспертизы, во время которой проверяются несоответствия сказанного в зале суда тому, что затем заносилось в протокол.

Это ключевой момент в расследовании, так как именно на основании протоколов судебного заседания выносился приговор. И сторона защиты настаивает: именно благодаря искажениям показаний свидетелей был осужден невиновный. Поэтому именно результат экспертизы и должен разрешить все сомнения в правосудности и законности приговора. Осталось лишь дождаться, когда ведомство, заказавшее экспертизу, заплатит за её проведение деньги.

А недавно это вроде бы уже закрытое дело получило неожиданное продолжение. К нам в редакцию с просьбой о помощи обратились жители Александрова, проходившие свидетелями по делу Евгения Сенатрусова, — Сергей Дорофеев и Павел Калинин. Они сообщили, что следователь СО СУ СК РФ по Александровскому району Николай Писарев возбудил против них уголовные дела по ч.1 ст.307 УК РФ (заведомо ложные показания). Оба обвиняются в том, что якобы на суде они говорили неправду, желая выгородить Евгения Сенатрусова.

Сергей Дорофеев:

— В суде я сказал правду — что 07.06.2010 года утром в 7 часов 15 минут у Е.В. Сенатрусова было нормальное состояние, следов драки не было, и что он собирался на работу. Как потом выяснилось, мои показания вообще не были занесены в протокол. Ведь тогда вышло бы, что Евгений не виноват в смерти Полякова, потому что в это время находился в другом месте.

А 15 апреля меня вызвал следователь Писарев, и я узнаю, что 4 апреля он завёл на меня уголовное дело. Я неоднократно говорил следователю, что я в суде и на следствии говорил только правду, а он мне в ответ: «Это всё абсолютный бред, не надо врать», «Вы не попрёте против приговора, там нет ничего», «Вам придётся отказываться от своей правды» и так далее. Весь допрос я записал на диктофон, расшифровку я приложил к жалобе на имя начальника СУ СК РФ по Владимирской области Еланцева.

Из заявления Сергея Дорофеева: «Находясь в своём рабочем кабинете, следователь применял в отношении меня психологическое давление, угрожал, уговаривал и требовал с написать явку с повинной, а также оговорить Алёну Ивановну Сенатрусову в подстрекательстве меня к даче заведомо ложных показаний. Считаю, что этими действиями следователь СО СУ СК по г. Александрову Владимирской области Писарев Н.С. превысил свои должностные полномочия, то есть совершил преступление, предусмотренное ст.286, 302 УК РФ».

От Павла Калинина следователь Писарев также требовал изменить показания, данные в суде под присягой, которые затем в приговоре были исправлены. Исправление существенным образом повлияло на приговор: свидетель утверждал, что слышал звон стекла, когда шёл из кафе 14 октября 2007 года. А в приговоре появилась другая дата — 13 октября. Именно тогда, по версии следствия и суда, Сенатрусов якобы влез в квартиру Борисовой, чтобы украсть деньги и телефон.

Сегодня, как сообщают из Александрова, привлечены к уголовной ответственности ещё несколько свидетелей, дававших показания, которые не совпали с мнением следствия и суда.

Уголовное дело возбуждено даже в отношении свидетеля Марии Алексеевой — матери пятерых малолетних детей (возраст — от года до восьми лет), которая в настоящее время ожидает шестого ребёнка. Последствия таких действий могут повлиять на судьбы совершенно непричастных к делу Сенатрусова людей. Дочь Сергея Дорофеева недавно была принята на работу в главный офис Сбербанка города Москвы, а Павел Калинин оформляет опекунство над семилетними близнецами — сыновьями своей погибшей сестры, которые сейчас находятся в детском доме. Мария Алексеева — глубоко верующий человек, её отца –