Задержанных во Владимире держали в ИВС без питьевой воды и туалетной бумаги
Задержанный во время акции оппозиции 23 января Павел Торговцев рассказал журналисту «Довода» Илье Косыгину об условиях содержания в ИВС на улице Полины Осипенко, 40 во Владимире. Ранее ПроВладимир сообщял, что в течение двух суток к задержанным не пускали адвокатов, что является грубейшим нарушением законодательства. Также, 25 января к задержанным не пустили троих депутатов регионального Законодательного собрания от КПРФ, это также является нарушением закона.
По словам Павла Торговцева, задержанным не давали питьевой воды, а от находившейся в камерах воды с хлоркой у одного из задержанных началась рвота. Только после посещения ИВС региональным омбудсменом Людмилой Романовой, задержанным обеспечили минимально приемлемые условия.
Павел Торговцев также сообщил, что в отношении одного из задержанных планируют возбудить уголовное дело. Мужчина попытался воспрепятствовать избиению сотрудниками правопорядка активиста Даниила Белякова.
Приводим текстовую расшифровку сказанного Павлом Торговцевым:
«Было все плохо, ни подушек, два одеяла на четверых, клопы, вода с хлоркой. Одному парню было плохо, ему 23 года, его фамилия Кучинский. Он почти чуть ли не «отъезжает», у него все онемело, дергаются губы и руки. Мы начали стучать, просить врача. Зашла какая-то женщина, которая отвечает за медицину здесь. Она заходит с таким лицом «ну чего ты», не верит ему. А ему плохо. Мы его выводим чуть ли не под руки, чтобы он хотя бы встал. Она на него смотрит, он говорит, что у него «дышится», а у него даже не дышится.Мужчина со мной сидел один, ему шьют уголовку за то, что он просто отмахнул руку, хотят влепить пять-шесть лет и говорят ему «иди договаривайся».
Даниил Беляков, я знаю, что он бы такого не сделал, он [во время акции 23 января на Театральной площади] схватился за столб и его били впятером. И этот мужчина, который был рядом, хотел вступиться за него. Его зовут Валерий Лавров, ему за 51 год, скачет давление. Ему не давали воды, он не может пить воду с хлоркой, ему становится плохо и его сразу рвет. Он показывал, как просто отмахнулся, есть видео, где его взяли под руку и он просто отмахнулся. И этот сотрудник говорит ему, что он ему нанес серьезные повреждения и что у него вся грудь в синяках. Мол, «иди договаривайся, сейчас будет уголовка».
Я не знаю, чем у него все закончится, сейчас из ИВС выйдут [задержанные], я дождусь.
Меня выпустили не первого, здесь осталось две камеры с людьми. Потому, что пришла женщина, которая защищает права [Омбудсмен Людмила Романова], она ходила по всем камерам и спрашивала «как вы, что у вас тут, что вы можете сказать?». За пять минут до этого нам только принесли туалетную бумагу, нам только дали мыло. Позвонить мне не дали. Людмила Романова все записала, а через десять минут после ее прихода по всем камерам раздали питьевую воду по пять литров. Смысла в этой воде уже нет, потому что мы выходим.
В целом, условия нечеловеческие. Сам факт, что задерживал, многих, как и меня, не сотрудники полиции, а «дружинники» в масках. Если бы я знал, что это дружинники. Я хотел помочь, меня толкнули, я подскользнулся, и когда я уже лежал… не было никакого смысла бить по голове, при этом, я получил удар, меня скрутили. Я их спрашиваю «вы сотрудники или кто?» Они молчат, а потом говорят, что якобы да. Здесь я спросил «это ваши ребята», они ответили, что «это не наши ребята, это дружинники». Они на это [на задержания] вообще никакого права не имели абсолютно. Они такие же граждане, как и мы. Эти «дружинники» и затаскивали в автозак».