Как Андрей Боголюбский штурмом взял Киев

В марте 1169 года войско княжеской коалиции, которую возглавил Андрей Боголюбский, взяло штурмом и разорило Киев. Обстоятельства и последствия этой военной операции до сих пор вызывают много вопросов и напоминают, как неоднозначны факты истории: событие существенно повлияло на последующее развитие Российского государства и явно подпортило имидж владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского.

Сродни иноземному вторжению

«…И два дня грабили весь город, Подол и Гору, и монастыри, и Софию, и Десятинную Богородицу, и не было помилования никому и ниоткуда. Церкви горели, христиан убивали, других вязали, жен вели в плен, разлучая силою с мужьями, младенцы рыдали, смотря на матерей своих. Взяли множество богатства, церкви обнажили, сорвали с них иконы, и ризы, и колоколы, взяли книги, все вынесли смольняне, и суздальцы, и черниговцы, и Ольгова дружина. А поганые зажгли монастырь Печерской Святой Богородицы, но Бог молитвами Святой Богородицы оберег его от такой беды. И было в Киеве стенание, и туга, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные. Все же это случилось из-за наших грехов».

Так рассказывает о походе Ипатьевская летопись. Еще историк Николай Воронин — выдающийся наш земляк поражался, что русские воины в этом описании летописца на удивление напоминают татаро-монгольских захватчиков. Однако до нашествия ордынцев было еще 70 лет! Город, который имел высокое столичное и духовное значение, подвергся нападению соплеменников — это был первый случай разорения великокняжеского престола в домонгольский период.

Впрочем, упоминание «поганых», то есть язычников, убедило многих историков, что для захвата Киева вместе с собой русские князья пригласили еще и половцев. Даже если утешать себя мыслью (есть и такая версия), что «поганых» летописец упомянул для красного словца, от этого не легче.

Возможно, летописец в силу политических или иных симпатий и преувеличил жестокость захватчиков. Но полностью никто из историков не берется отрицать захват Киева коалицией, в которую входили одиннадцать русских князей.

Даже суздальский летописец, от которого можно ожидать сочувствия «своему» князю Боголюбскому признал, что такого события еще не бывало: «егоже не было никогдаже».

Андрей Боголюбский, судя по всему, был прорывным новатором во многих делах: политике, архитектуре, войне. Вот в какую линию складывается его поведение: демонстративно уехал из Киева, сделал своим оплотом Владимиро-Суздальскую землю, укрепил влияние на другие княжества. А потом послал на Киев мощное войско! Очень жестко. При этом сам Андрей в поход не пошел: роль полководца поручил своему сыну Мстиславу, придав ему в помощь бывалого воеводу Бориса Жидиславича.

Эпизод междоусобицы

Захват Киева стал одним из ходов большой военно-политической партии, которую разыгрывал Боголюбский.

Итак, Мстислав Андреевич из Владимира на Клязьме с войском шел на Киев. Оборону столицы держал главный недруг коалиции — Мстислав Изяславич из Владимира-Волынского.

В походе на Киев участвовала солидная часть элиты того времени: младшие братья Андрея Боголюбского Глеб Юрьевич Переяславский и Всеволод Юрьевич (прозванный впоследствии Большое Гнездо); князья смоленские Роман, Рюрик и Давыд Ростиславичи. Ветвь Ольговичей из Новгород-Северского, Курска и Путивля представляли Святославичи — Олег и Игорь (тот самый про которого напишут «Слово о полку Игореве»).

В общем, кого там только не было, кроме самого организатора похода — Боголюбский «рулил», можно сказать, дистанционно.

Претензий к занявшему киевский стол Мстиславу Изяславичу у Боголюбского и его союзников было несколько: они считали, что Мстислав не по праву уселся в Киеве, что при этом без согласования посадил в Новгороде князем своего сына Романа. Видимо, были споры и по поводу походов Мстислава Изяславича на половцев. Боголюбскому с союзниками тоже хотелось контролировать Киев и Новгород.

О том, каких отрядов было больше в составе войска, споры продолжаются. Киев могли штурмовать ростовцы, владимирцы и суздальцы, муромцы с рязанцами, воины из Полоцка. Некоторые историки считают, что южнорусских врагов Киева было больше, чем «северян».

Обычно при подобных «силовых акциях» киевляне предпочитали открыть ворота города без боя. Но тут Киев решил отбиваться. Союзники Мстислава Изяславича помощь не прислали. И после двух дней в осаде киевляне поняли, что не устоят, и будто бы сами предложили Мстиславу Изяславичу бежать из города. Что ему и удалось, а значит, осада не была такой уж плотной. Ну, а в город вошли победители и устроили погром. Кое-кто из историков сомневается, что Боголюбский давал санкцию разорять Киев, а тем более его монастыри и храмы. Но, видимо, и предварительного запрета на такую жестокость не давал.

Несвятой святой

Ученые и писатели со времен Татишева и Карамзина спорят о том, как же князь Андрей Боголюбский, столько сделавший для православия, мог допустить разграбление храмов и монастырей в Киеве. Историк Николай Воронин в советское время высказался по этому поводу предельно четко.

— Разгром Киева северным князем, который был впоследствии прославлен церковью и получил прозвище Боголюбского, приоткрывает характерную черту религиозности феодальных властителей тех времен, — писал Воронин. — Андрей, конечно, был религиозен;, но тот факт, что он, столь много сделавший для возвышения церкви на своем владимирском севере, вложивший столько сил и мысли в создание прекрасных по своей форме храмов, не остановился перед уничтожением знаменитых киевских «святынь», показывает, насколько преобладала в его сознании идея своей политической власти; перед нею должны были отступить все другие, в том числе и религиозные, соображения.

На правоту оценки Воронина указывают и летописные источники: всем были известны конфликты Боголюбского с южнорусскими церковными иерархами и его «обиды» от митрополита Киевского.

И все-таки стоять за гонениями на христиан, конечно, было негоже для православного князя — удар по имиджу очевиден.

Возможно, именно поэтому взятие Киева в 1169-м обошлось без религиозных чудес. А вот через год, в 1170-м, когда Боголюбский послал объединенное войско на Новгород, чудо свершилось, правда, не в пользу нападавших. Мало того, что Новгород взять не удалось, так после неудачного штурма появилась икона «Битва новгородцев с суздальцами», или иначе «Чудо от иконы Богоматерь Знамение».

По новгородскому преданию, икона Богородицы, вынесенная новгородцами по указанию архиепископа Иоанна, спасла город: «Тогда Господь Бог наш умилосердился над городом нашим по молитвам Святой Богородицы: обрушил гнев Свой на все полки русские, и покрыла их тьма, как было при Моисее, когда провел Бог израильтян сквозь Красное море, а фараона потопил. Так и на сих напал трепет и ужас, и ослепли все, и начали биться меж собой. Увидев это, новгородцы вышли в поле и одних перебили, а других захватили в плен».

Верь не верь, а неприятный осадок остается. Войско-то, как от «фараона», суздальское, присланное будущим благоверным князем…

Почему Боголюбский не сел в Киев?

Боголюбский не поехал править в Киев, а посадил там на престол брата Глеба.

Их этого факта многие делали вывод, что Андрей уже тогда осознал, что центр Руси будет на северо-востоке. Но есть версия, что мудрый правитель реально оценил свои возможности — Киев надолго не удержать. Так и случилось.

Мстислав Изяславич вернулся в Киев с большим войском, и уже брату Боголюбского Глебу пришлось бежать в Переяславль.

После скорой смерти и Мстислава Изяславича, и Глеба Юрьевича (в случае с Глебом подозревали отравление) Боголюбский пытался удержать Киев под контролем через смоленского князя Романа Ростиславича.

С Ростиславичами у Андрея возник конфликт, и пришлось снова посылать войско на Киев. Было это в конце 1173 года. Успеха войска Боголюбского не имели, а спустя год и сам он был убит.

…Может, и не сам штурм Киева 1169 года повернул историю Отечества, но ярко и болезненно отметил начало этого процесса: политический центр переместился на северо-восток Руси — Владимир возвысился, чтобы проторить дорогу Москве.