Журналистам запретили слушать разговоры взяткодателей Шамова и Замбина

Ленинский районный суд запретил журналистам слушать телефонные переговоры, записанные ФСБ при расследовании уголовных дел в отношении бывшего вице-губернатора по строительству Дмитрия Хвостова. Последние две недели на заседаниях оглашались записи разговоров, в которых содержались интересные подробности происходивших событий. О них ПроВладимир написал в материалах:

В основном, в разговорах звучали голоса самого Дмитрия Хвостова, посредников во взятках Натальи Соловьевой, Игоря Козырского и Сергея Курышева, а также строителя-взяткодателя Александра Шамова. Каких-либо личной информации в беседах не содержалось, и СМИ ее не печатали.

Однако на сегодняшнее заседание явились руководители строительных компаний Андрей Замбин и Александров Шамов, в отношении которых возбуждались уголовные дела о даче взяток. Поскольку бизнесмены написали явку с повинной и сотрудничали со следствием, их преследование было прекращено. Тем не менее силовики выяснили, что Замбин, к примеру, давал взятки Хвостову айфонами, получив при помощи вице-губернатора разрешения на строительство дома на Верхней Дуброве, 2-Б и жилых комплексов на Нижней Дуброве и за ДК «Точмаш». Также на взятку от Замбина был куплен автомобиль «Ауди Q5», который подарили личной помощнице Светланы Орловой Олесе Кузнецовой.

Что касается Шамова, то ему Хвостов помогал строить храм в Веризино и садик по госпрограмме, способствовал получению разрешений на строительство домов в этом микрорайоне и в Муроме, лоббировал перестройку квартала в Добром и расширение дачи Шамова в Муромском районе. Конечно, на суде взяткодатели, все как один, заявили, что тяготились ситуацией и испытывали стыд, а Замбин даже чувствовал себя обманутым.

Заботились ли застройщики о своей репутации, когда давали взятки Хвостову, — вопрос спорный. Но когда об этом стали писать СМИ, и журналисты опубликовали записи телефонных переговоров фигурантов дела, Шамов и Замбин попросили суд запретить прессе присутствовать на заседаниях. Их заявления практически слово в слово повторяли друг друга. Гособвинитель Виктор Антипов поддержал требование строителей, а Дмитрий Хвостов и его защитник Сергей Михайлов выступили за открытость процесса. Вот что прозвучало на заседании:

Шамов: Хотел бы попросить в виду того, что то, что оглашается — разговоры, переписки, имеют частный характер, прошу не оглашать, потому что это удар по репутации и к делу не относится в большинстве своем, к данному. Просьба это провести в закрытом режиме.

Замбин: Ваша честь, хочу сделать заявление по поводу. Сейчас оглашаются телефонные переговоры, в которых может содержаться информация личного характера, и нанести вред, и не касается данного уголовного дела. Просьба в закрытом режиме исследовать данные телефонные переговоры. Также может пострадать деловая репутация.

Антипов: Ваша честь, ну, такая ситуация предусмотрена положениями статьи 241 УПК РФ. Да, действительно, разговоры записывают все, которые были в то время. Поэтому с учетом ходатайства и изложенного мнения обоих свидетелей прошу закрыть судебные заседания на время исследования тех документов и записей, которые содержат записи разговоров в том числе Шамова и Замбина.

Михайлов: Один из основополагающих принципов судебного делопроизводства в РФ является его публичность. Изначально данный процесс является открытым. Никаких данных, касающихся состояния здоровья Шамова и Замбина, не разглашалось. Никакой информации, касающейся каких-то там счетов, закрытой информации, как и информации личного характера, здесь не оглашалось.

Все то, что представляется, является доказательствами стороны обвинения. Если половина разговоров или большая половина разговоров, которые представляет государственное обвинение, не относится к уголовному делу, тогда остается загадкой, почему это является доказательствами вины Хвостова.

На основании изложенного, ваша честь, я считаю, что изменение хода процесса, превращение его в закрытый, скажем так, нарушит принцип публичности рассмотрения данного уголовного дела по существу. И сторона защита в целях обеспечения той же открытости и публичности данного процесса настаивает на том, чтобы пресса присутствовала и далее при рассмотрении данного уголовного дела, и против, естественно, мнения прокурора также я возражаю. И, соответственно, по существу данного заявления также высказываю возражение.

Хвостов: Ваша честь, я защиту поддерживаю и считаю, здесь нет никаких секретов. Пусть знают, что происходит по этому уголовному делу. Если там разговоры, там никакого такого нет у нас секретного, что мы разглашаем. Здесь обычные рабочие все вопросы, пусть знают и пресса, и люди, что вообще происходит по этому уголовному делу. Я поддерживаю свою защиту и считаю, пусть как было открыто, так и остается открыто.

Каюшкин: Суд, совещаясь на месте, постановил. Согласно статье 241 УПК, «закрытое судебное разбирательство допускается на основании определения или постановления суда в случаях, когда:

1) разбирательство уголовного дела в суде может привести к разглашению государственной или иной охраняемой федеральным законом тайны;

4) Переписка, запись телефонных и иных переговоров, телеграфные, почтовые и иные сообщения лиц могут быть оглашены в открытом судебном заседании только с их согласия. В противном случае указанные материалы оглашаются и исследуются в закрытом судебном заседании. Данные требования применяются и при исследовании материалов фотографирования, аудио- и (или) видеозаписей, киносъемки, носящих личный характер».

Учитывая изложенное, суд принимает решение об удовлетворении заявлений Замбина и Шамова, а также ходатайство гособвинителя о проведении судебного заседания в закрытом режиме в части исследования телефонных переговоров по настоящему уголовному делу.

Михайлов: Небольшое уточнение. Относительно телефонных переговоров только Шамова и Замбина или вообще всех фигурантов дела, так или иначе в отношении которых осуществлялась прослушка?

Каюшкин: В отношении всех.

В итоге журналисты покинули зал заседаний. О том, когда завершится прослушивание телефонных переговоров, прессе обещали сообщить. Ориентировочно записей хватит еще на три заседания.

В то же время каких-либо ограничений по публикации расшифровок телефонных переговоров, прозвучавших на предыдущих заседаниях, суд не установил. У ПроВладимира остается более шести часов нерасшифрованной записи. Статья 50 закона «О СМИ» гласит: «Распространение сообщений и материалов, подготовленных с использованием скрытой аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки, допускается:

1) если это не нарушает конституционных прав и свобод человека и гражданина;

2) если это необходимо для защиты общественных интересов и приняты меры против возможной идентификации посторонних лиц;

3) если демонстрация записи производится по решению суда».

В данном случае все три условия журналистами соблюдаются. Личные данные не разглашаются, гриф секретности со скрытой записи снят ФСБ и судом, и пункт 2 статьи 23 Конституции РФ «Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения» не нарушается. Поэтому ПроВладимир продолжит исследовать доказательства по уголовному делу и сообщать о них своим читателям.