«Мертвые души» избирателей

Во Владимирской области 100 тысяч человек, зарегистрированных в «резиновых» квартирах, включены в списки избирателей. Перед губернаторскими выборами власти разрабатывают схему, которая позволит наказывать тех, кто пачками прописывает граждан по своим адресам.

В списках избирателей Владимирской области, на основании которых 18 марта проходило голосование на президентских выборах, по самым скромным подсчётам значились 100 тысяч человек, зарегистрированных в так называемых «резиновых квартирах». Такую цифру на пленарном заседании региональной Общественной палаты озвучил председатель избирательной комиссии Владимирской области Вадим Минаев. Вадим Минаев Председатель облизбиркома выделил Юрьев-Польский, Ковровский и Камешковский районы, и дал понять, что во Владимирской области нет муниципалитетов, в которых проблемы «резиновых» квартир не существовало бы: «Они у нас — в списках избирателей. Они никогда не придут на выборы, с ними надо что-то делать». Вадим Минаев пояснил членам Общественной палаты Владимирской области, что облизбиррком, совместно с органами местного самоуправления и полицией, разрабатывает «некую схему», которая позволит наказывать граждан, массово регистрирующих на своей жилплощади непонятно кого. В нюансы этой схемы он вдаваться не стал. Минаев назвал чистоту списков избирателей «одной из самых тяжёлых проблем», с которыми сталкиваются избиркомы при организации и проведении выборов. Работа по удалению из списков усопших и лиц, уехавших из Владимирской области, началась 5 лет назад. С тех пор, количество «мёртвых душ» значительно сократилось, но Вадим Минаев признал, что до полной чистоты списков избирателей «нам очень и очень далеко». Он пояснил, что избиркомы не формируют списки — они лишь обобщают сведения, предоставленные органами местного самоуправления, ЗАГС и полицией. После голосования в списки вносятся уточнения, и передаются обратно на места. Вадим Минаев сообщил, что к следующим выборам пометки избирательных комиссий часто никоим образом не учитываются: «Зачастую бывает так, что участковая избирательная комиссия отработала список, человек пришёл, у человека новый паспорт, мы вносим эти данные в списки избирателей. Пришли люди и сказали: «Вот этот человек покинул нас», показывают свидетельство о смерти, вы вносим эти данные. После завершения процедуры голосования списки опечатываются, через три месяца мы их вскрываем, отрабатываем и передаём всё это в органы местного самоуправления, в полицию, в ФМС. Назад мы получаем девственно чистые списки без какого-либо учёта тех записей, которые мы дали. До тех пор, пока это будет продолжаться, у нас в списках будут покойники; у нас будут в списках лица, которые давно уехали в другие территории. Всегда, общаясь с нашими коллегами из ФМС, органов местного самоуправления, я произношу одну и ту же фразу: «Я — человек не гордый, я славой могу поделиться». Но в день голосования на избирательных участках нет ни представителей ФМС, ни представителей органов местного самоуправления, — только участковые комиссии которых вынуждены выслушивать упрёки [со стороны родственников усопших], справедливые упрёки». Вадим Минаев напомнил, что в настоящее время разрабатываются поправки в федеральное законодательство и ведомственные инструкции, которые позволят более эффективно вести учёт избирателей и оперативно вносить уточнения в списки, так как «в XXI веке уже нельзя жить по тем нормативам, которые разрабатывались в конце ХХ века». Минаев заявил, что власти сообща должны сделать всё возможное для того, чтобы в списках избирателей не было умерших граждан или фиктивно зарегистрированных: «Позиция у меня такая: даже если один случай будет, когда кто-то из родственников увидит своего усопшего родственника в списке, это уже плохо». Вадим Минаев, председатель Избирательной комиссии Владимирской области: Одна из самых тяжёлых проблем, [с которыми мы постоянно сталкиваемся при проведении выборов] — это списки избирателей, чистота списков. Всё то, что мы делали за последние пять лет… Я не могу сказать, что это было сделано бесполезно, но мы реально выявили для себя картину, что до чистоты списков нам очень и очень далеко Для понимания: избирательные комиссии любого уровня — будь то Избирательная комиссия Владимирской области, будь то территориальные избирательные комиссии — не формируют списки избирателей; мы их обобщаем и распечатываем. По большому счёту, мы просто аккумулируем ту информацию, которую нам предоставляют органы местного самоуправления, структуры ЗАГС, военкоматы и другие органы Зачастую бывает так, что участковая избирательная комиссия отработала список, человек пришёл, у человека новый паспорт, мы вносим эти данные в списки избирателей. Пришли люди и сказали: «Вот этот человек покинул нас», показывают свидетельство о смерти, вы вносим эти данные. После завершения процедуры голосования списки опечатываются, через три месяца мы их вскрываем, отрабатываем и передаём всё это в органы местного самоуправления, в полицию, в ФМС. Назад мы получаем девственно чистые списки без какого-либо учёта тех записей, которые мы дали До тех пор, пока это будет продолжаться, у нас в списках будут покойники; у нас будут в списках лица, которые давно уехали в другие территории Всегда, общаясь с нашими коллегами из ФМС, органов местного самоуправления, я произношу одну и ту же фразу: «Я — человек не гордый, я славой могу поделиться». Но в день голосования на избирательных участках нет ни представителей ФМС, ни представителей органов местного самоуправления, — только участковые комиссии которых вынуждены выслушивать упрёки [со стороны родственников усопших], справедливые упрёки Мы готовим пакет поправок и в федеральное законодательство, которые касаются закона № 67 и закона о системе ГАС [государственной автоматизированной системы] «Выборы», и в различные инструкции, потому что в XXI веке уже, на мой взгляд, нельзя жить по тем нормативам, которые разрабатывались в конце ХХ века — совершенно иные коммуникационные технологии, совершенно иной уровень обмена информацией. И ждать, когда мы отдаём данные, которые будут на уровне областной полиции внесены в некую федеральную базу, которая пройдёт через Москву, которая вновь попадёт в ЦИК, потом через два-три месяца попадёт к нам… Ну что такое в нашей жизни два-три месяца? Сами можете прекрасно понимать Поэтому, ещё раз повторюсь, будем делать всё возможное, всё то, что от нас зависит, для того, чтобы эти списки были чище, потому что когда мы в 2011 году эту работу начинали, вы не представляете с чем мы сталкивались. Там таких моментов было намного больше, хотя позиция у меня такая: даже если один случай будет, когда кто-то из родственников увидит своего усопшего родственника в списке, — это уже плохо; надо делать всё возможное для того, чтобы этого не было Следующая проблема, с которой мы столкнулись, и с которой надо работать всем вместе — это так называемые «резиновые» квартиры. По самым скромным подсчётам сто тысяч человек по области [зарегистрированы в таких квартирах]. В Юрьев-Польском районе есть целые сёла, где люди зарегистрированы, но их никто никогда не видел. Ковровский район, Камешковский район, и так далее — [то же самое] Они [зарегистрированные в «резиновых» квартирах] у нас — в списках избирателей. Они никогда не придут на выборы, с ними надо что-то делать С органами местного самоуправления, с полицией мы разрабатываем некую схему, которая позволит наказывать тех людей, которые допускают подобные вещи, с тем, чтобы вот эта работа также привела к чистоте списков избирателей