​Крест на музеях?

Коллеги с «Зебры», рассказывая о перспективах реализации в нашей области Закона от 30.11.2010 № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности», выдали шикарный заголовок — «Крест на музее». Боюсь, что слово «музей» после исполнения 327-го ФЗ в России придется применять во множественном числе. Логика адептов закона понятна и в чем-то справедлива. Культовые здания строились либо церковью, либо спонсорами, либо всем миром, но именно для религиозных таинств. Но справедливо также и то, что культовые объекты, которые после 70 лет безверия сохранились в приличном состоянии, сохранились именно потому, что в их стенах располагались музеи. Да, именно из-за советской идеологии тысячи храмов и церквей были взорваны или превращены в склады и свинарники. Но также правда и то, что уцелели храмы и монастыри лишь благодаря тому, что в них разместились музеи. Которые тратили на сохранение и реставрацию памятников государственные деньги. Теперь, когда 327-й ФЗ вступает в фазу реальных дел, далеко не все граждане России в восторге от того, что великие музеи «уйдут» церкви. Во-первых, буквальное исполнение закона сегодня крайне несвоевременно. Изгнать музей из храма и вернуть здание церкви просто. Но тогда мы либо навсегда теряем музей, либо вваливаем кучу денег на покупку для него нового помещения, на переезд и реорганизацию экспозиций. У страны нет более актуальных расходов? Церковь не может подождать более «тучных» лет? Во-вторых, значительную часть экспозиций в другое здание не перевезешь. Как быть с фресками Рублева в Успенском соборе? Сегодня затраты на их сохранение и реставрацию несут государственные музеи. Сможет ли эти затраты нести церковь? Захочет ли? Или эти расходы опять возьмет на себя государство? Но если храм больше не гособъект, то с какой стати? В-третьих, выглядит странным, что церковь претендует на уже обжитые объекты, находящиеся в хорошем состоянии. Ей совершенно неинтересны полуразрушенные, которых тысячи. Многим не нравится такая избирательность клира. Наконец, в-четвертых, «напрягает» способ исполнения закона: безапелляционный, силовой, нарочито игнорирующий мнение многих. Типичный пример — история с Исаакиевским собором в Питере. К счастью, в нашей области и светские, и церковные власти оказались более сдержанными и более склонными к поиску компромисса. Но все равно проблема есть. И она проистекает из самого закона, который «чешет» все бывшие культовые сооружения под одну гребенку и, что опасно, раскалывает общество, в т. ч. серьезно подрывая авторитет и власти, и церкви. Такой закон надо срочно менять и приводить к состоянию здравого смысла.