Перестраховаться или дать семье шанс?
Помощь или вмешательство в чужую семью? Где граница — приходится определять социальным службам и опеке. Тем временем, понять, насколько ситуация в семье опасна для детей, все сложнее. Регулирует действия служб — 77-ая статья Семейного кодекса. Но и она не совершенна, уверены региональные общественники. — Скажите, печка протоплена? В доме сейчас тепло?— Да, тепло. Свет есть, тепло у нас. Я каких-то требований не предъявляю.
Однако, до сих пор к судогодским властям у семьи Нургалиевых требований было немало. За муниципальный счет, рассказывают в администрации, им отремонтировали печку, привезли машину дров, наладили проводку. В семье никто не работает, мужчина и женщина — выходцы из Узбекистана. Живут в небольшом доме в деревне Афонино 11 лет. Внимание соцслужб они привлекли перед Новым годом. А во время недавних морозов обнаружилось — в доме, где находятся девочка и мальчик трех и четырех лет, ненамного теплее, чем за окном. Детей срочно увезли в больницу.Ирина Прохорова, заместитель председателя комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав администрации Судогодского района: «Врач сказал, что критической ситуации нет. Красные руки — ну, это вот как на улице побываем, у всех бывает краснеют и так далее. Последний раз мы там были вчера. Он топил печку, детишки у нас теперь все в теплой одежде. Мало ли, печка же еще не растоплена. Он сам теперь боится, он понимает, что вопрос о лишении может встать в любой момент. Поэтому тоже переживает, детей они очень любят».
Но своеобразность этой любви отмечают многие. Нургалиевы живут на пенсию и пособия, хозяйством не занимаются, заняты получением гражданства. Больше ничем стараются себя не обременять. Даже колоть дрова для семьи пришлось волонтерам. Иную помощь (например, отправить детей на время холодов в реабилитационный центр) отец воспринимает агрессивно. Встретиться с ним не удалось и нам. На любые агрументы отвечает — у нас все нормально.
Глава семьи ради защиты своих детей готов на многое. Однажды даже схватился за лопату, не подпуская к своим воротам. К слову, по назначению инструмент за 11 лет не использовался ни разу. Огород за домом все время пустует.
За что лишать — вопрос действительно сложный. И уже давно он звучит на всероссийском уровне. Член региональной Общественной палаты Татьяна Питиримова на прямой связи с Москвой. Главная тема для обсуждения — статья 77-ая Семейного кодекса. «При непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью орган опеки вправе немедленно отобрать ребенка у родителей или у других лиц, на попечении которых он находится.» Однако, общественники считают иначе. Изъятие возможно лишь в крайнем случае. А перед «последней точкой» важно сделать еще несколько шагов. Каких? Законопроект с изменениями в статью 77 разрабатывается сейчас в Совете федерации.
Татьяна Питиримова руководитель рабочей группы «Социальная справедливость» Общественной палаты Владимирской палаты: «Не потому что очень плохие люди в опеке. Просто они поставлены в такие условия. Наша-то задача, чтобы максимально сохранить ребенка в семье. И только в самых крайних случаях его изъять из семьи. Это очень большая проблема».Есть и другая проблема. На учете, конечно, подавляющее большинство неблагополучных семей — пьющие. Но трагедии нередки и у благопристойных родителей. На днях в Карабанове в запертой квартире, где случился пожар, обнаружено тело трехлетней девочки. Мать воспитывала двух детей одна, была вынуждена сутки через двое работать в Москве. С ребенком все это время была 12-летняя сестра. Она пошла в школу и оставила малышку одну. Свежа в памяти и история матери-одиночки из Ковардиц, чьих детей забрали через окно, пока она ездила в аптеку. Тогда тема получила большой резонанс. Перестраховаться или дать семье шанс? Что определяет благополучность? И где та самая граница от «помочь» до «вмешаться»? Пока закон категоричен.
Кристина Иванова, Александр Мяснов, Илья Хлудов, Дмитрий Лизунов, Вести «Владимир».