«Коррупционные миллионы» идут в доход государства

С начала года в области зарегистрировано свыше 300 сообщений о преступлениях коррупционной направленности. Они повлекли за собой доследственные проверки, логичным развитием которых стало возбуждение 200 с лишним уголовных дел. В суды за эти месяцы ушло 88 уголовных дел в отношении 93 человек. В основном речь идет о получении и даче взяток, мошенничестве, коммерческом подкупе. Данные нам озвучил первый заместитель руководителя СУ СКР по Владимирской области Андрей Егоров. — В каких отраслях чаще всего фиксируется коррупция? — В бюджетной сфере, в системе государственных и муниципальных закупок, в строительстве и АПК, в правоохранительной деятельности. Хотя сразу замечу, коррупцию в правоохранительных органах мы чаще всего пресекаем совместно с их ведомственными отделами собственной безопасности. Мы очень тесно работаем с УФСБ, УМВД, прокуратурой, УФСИН, ГУ МЧС, налоговой службой, контролирующими органами. — О каком размере ущерба от коррупции в этом году можно вести речь? — Более 407 миллионов рублей. Это доказанный ущерб по законченным уголовным делам. В ходе расследования фигуранты возместили 750 тысяч. Однако следует отметить, что основная сумма ущерба 2016 года сложилась всего по двум уголовным делам. Самый крупный: 357 миллионов — касается действий ковровских предпринимателей Павла Гаврилова и Ларисы Демидовой, которые в ноябре признаны виновными в мошенничестве и легализации денежных средств, присвоенных у Минобороны. Оба приговорены к длительным срокам колонии. Их имущество арестовано, хотя его стоимость покроет лишь 1/10 часть нанесенного ущерба. Так что вопрос о возмещении решается в гражданско-правовом порядке. Что касается второго дела из разряда крупных — на 26 миллионов — это дело гусевского предпринимателя, обвиняемого в мошенничестве и незаконном предпринимательстве в сфере строительства. — Насколько суды строги к коррупционерам? Как часто расследованные СУ СКР дела приводят к обвинительным приговорам? — Разумеется, мы отслеживаем этот процесс. Примерно 99 процентов таких дел в судах завершаются обвинительными приговорами. Как правило, суды назначают адекватно строгое наказание. Например, бывший глава Покрова Евгений Сас приговорен к 11 годам лишения свободы со штрафом в 17 миллионов. По 6 лет и штрафу в 6 миллионов каждому дали экс-заместителю начальника отдела дознания УВД по ЮАО ГУ МВД России по городу Москве Владимиру Баранову и адвокату адвокатской палаты Москвы Шамилю Мамаеву, которые вымогали 6 миллионов у одной из осужденных, содержащихся в головинской колонии. Было также несколько громких приговоров с условным сроком фигурантам: Сергею Губареву, Ирине Китаевой, ряду высокопоставленных чиновников, которым помимо прочего теперь запрещено работать на госслужбе. — О каких приговорах мы можем услышать в ближайшее время? — Сейчас завершается судебное рассмотрение дел в отношении бывшей судьи Октябрьского райсуда Анны Хохловой, сотрудников УФСИН Ялкаева и Гуляева. Перед судом предстал бывший глава администрации Струнино Василий Логинов. Продолжается судебное слушание дела в отношении экс-директора МУП «Память» Коврова Николая Коршунова. — А как же громкое дело Хвостова? — Оно не на завершающей стадии. Но в разгаре расследования. Там уже несколько томов материалов. Им занимается отдел по особо важным делам СУ СКР. В отношении Хвостова на сегодняшний день возбуждено уже два уголовных дела. Общая сумма взяток по ним составляет 3,6 миллиона рублей. Но это цифра далеко не окончательная. Окончательная будет намного больше. Я не могу сейчас раскрывать всю информацию, но скажу лишь, что у «важняков» по этому делу уже заключены досудебные соглашения с косвенными участниками преступной деятельности Хвостова. — Есть такое впечатление, что у СУ СКР сменился вектор внимания в деле борьбы с коррупцией: больше усилий прилагается на выявление и пресечение крупного взяточничества. Это так? — Да, вы правы. Это связано в том числе с последними изменениями в законодательстве, касающимися мелкого взяточничества. То есть до 10 тысяч рублей. Мы такими взятками уже не занимаемся. Это подследственность полиции. А наша задача — концентрироваться на более серьезном ущербе. Это мы и делаем. Разумеется, подходы к расследованию дела о взятке в пять тысяч рублей или в несколько миллионов сильно разнятся. Взяточника высокого уровня, разумеется, сложнее вывести на чистую воду. Плюс следователю приходится заботиться о потенциальном возмещении ущерба — то есть найти имущество фигуранта, применить меры обеспечения к нему. В этом смысле нам хорошо содействуют налоговая служба, Росфинмониторинг… — Крупные взяточники наверняка хорошо готовы к вашему вниманию: дорогие адвокаты, вывод денег… — По-разному бывает. Иногда мы даже изумляемся наглости людей, которые почему-то уверены, что за них никогда не возьмутся, и поэтому даже не пытаются скрывать коррупционность доходов. Но вы правы: расследовать дела о крупной коррупции гораздо сложнее. Следователям приходится кропотливо подходить к работе над документами, над доказательствами, организовывать массу специфических экспертиз. — Андрей Николаевич, у наших читателей часто возникает такой вопрос: когда арестовывают крупного взяточника, то непонятно, почему его раньше не задерживали? Того же Хвостова? — Следователи работают на т.н. «давальческом сырье», которое поступает от оперативных служб. Я уже говорил о тесном сотрудничестве в борьбе с коррупцией с УФСБ, УМВД, прокуратурой, контролирующими органами. Но на отработку оперативной информации, на сбор конкретных фактов необходимо время. Потому что есть разница между тем, что мы знаем, и тем, что можем доказать. До уголовных дел можно доводить только то, что мы вместе с данными оперативных служб можем доказать, имея на руках твердую фактуру. — После ТВ-кадров хроники задержания полковника Захарченко с его 9 миллиардами в коробках у многих невольно появился вопрос: а куда потом деваются изъятые у коррупционеров деньги и ценности? Где они хранятся? — Деньги и ценности хранятся в банковских ячейках, которые арендует СУ СКР. До того, как отправить их на хранение в банк, следователь приобщает деньги и ценности к материалам дела как вещдоки: осматривает их, ксерокопирует каждую купюру, с каждой переписывает номер… — При миллионных взятках переписывается каждая купюра? — И даже миллиарды, если они изъяты в рамках расследования. Я не шучу. Итоговое решение по деньгам принимает суд. Они либо обращаются в доход государства, либо погашают ущерб потерпевшей стороне.