Громкое дело: «А раньше всегда лез обниматься»
В Ковровском городском суде прошло уже 23 заседания, опрошена масса свидетелей, сделано немало сенсационных заявлений со стороны защиты, но интерес прессы к процессу не исчез, поскольку до истины суд до сих пор не докопался.
И вот слово предоставили обвиняемому в ДТП, в результате которого погиб местный житель Анатолий Ермаков. Сергей Курышев с перерывами говорил и отвечал на вопросы более трех часов. Все это время он стоял в клетке, речь его была спокойной, лишь время от времени в ответах на вопросы гособвинителя звучал сарказм, но без фанатизма. А потому рассказанная история выглядела достоверной. Впрочем, многие присутствующие, наслушавшиеся много разных свидетельств, уже сомневаются во всем, что звучит по этому резонансному делу в зале судебных заседаний.
До выступления Курышева представитель потерпевшего, сына погибшего Ермакова, предъявил гражданский иск к обвиняемому. Если в суде будет доказана вина Курышева, то потерпевшая сторона просит возмещения компенсации материального вреда в сумме 2 млн рублей.
Защита и обвиняемый не отрицали права потерпевшего требовать возмещения морального вреда, но считают исковые требования не обоснованными, поскольку полагают, что иск предъявлен не по адресу, а размер компенсации называют завышенным. Тем не менее, судья Антон Колосов приобщил иск к делу, признал потерпевшего гражданским истцом, а обвиняемого — гражданским ответчиком.
После опроса очередного свидетеля и получасового перерыва для консультаций адвокатов с обвиняемым, Сергей Курышев изложил свою версию событий 18 мая 2014 года и последующих дней.
По его словам, 18 мая он с женой съездил в магазин, чтобы «затариться» продуктами. Потом помыл машину, поиграл с соседями и детьми в настольный теннис, вечером стал планировать свои действия на понедельник.
На 19 мая в 9.00 у него была назначена встреча с населением в городе Гороховец, а в 10 утра он должен был встретиться с главой Ковровского района Александром Клюшенковым. Поскольку на эту встречу он не успевал, то стал звонить ему, чтобы перенести её на более позднее время. Однако на рабочем телефоне не было денег, и он стал звонить по своему. Но там не была забита фамилия главы района. Был только его сын Александр.
Курышев объяснил ему, что встретиться в назначенное время с отцом не сможет, просил изменить время. Тот обсудил эту информацию с отцом, который предложил приехать сейчас. Они собирались пойти в мелеховский ДК, чтобы посмотреть хоккей. Курышев согласился и сложил в сумку вещи. Как позднее он пояснил, там были документы на его фирмы ООО «Труд» и «Гермес», 1,5 млн рублей, для передачи главе.
Строительная фирма Курышева выиграла конкурс на строительство многоэтажного жилого дома, и районное руководство якобы предлагало Курышеву поделиться с ним. Сначала предлагаемый откат составлял 25%, потом снизился до 4 млн рублей. Как раз этот вопрос они и должны были обсудить с главой района.
Приехав в Мелехово, Курышев встретил своего давнего знакомца, помощника прокурора города Владимира Александра Скорлупина, у которого угнали машину. Ему сообщили, что видели её в Мелехово, и он приехал её искать. Был слегка выпивши, в руках держал литровую бутылку пива. Курышев предложил прокурорскому работнику пойти вместе с ним на встречу, чтобы познакомиться с главой района, заодно спросить про машину.
В фуршетную комнату, где обычно проходили различные «застольные» мероприятия, их проводила директор ДК Галина Гордеева. Курышев сообщил в суде, что в фуршетной имелись видеокамеры. Как-то он выразил беспокойство по этому поводу, но его тогда успокоили, что, мол, всё, записи происходящего никто не увидит, кроме своих. Наверное, поэтому кадры застолья вечером 18 мая в руки следствия не попали, как, впрочем, и все остальные, где были зафиксированы передвижения «героев» тех событий, кроме самых безобидных.
В «фуршетной» были сдвинуты столы, на них была установлена разнообразная закуска. Из алкоголя — коньяк и виски. Клюшенков-старший был уже в приличном опьянении, рассказывал на суде Курышев.
Там были глава поселка Мелехово Куина, главный по районному спорту Платонов, предприниматель Гюльмамедов, сын и отец Клюшенковы, другие люди. Глава района предложил выпить за знакомство, все подошли к столу, опрокинули по рюмке коньяку. Потом «стали частить».
«Я не пил, лишь подносил рюмку к губам и ставил на стол», — сообщил Курышев. По его словам, не пил и Гюльмамедов. Заметим, что все перечисленные ответственные товарищи показывали в суде, что были трезвы, и в фуршетной комнате пили исключительно чай с травами. Пьяными были лишь Курышев и Скорлупин, которые выходили на улицу к машине, и там выпивали водку.
По словам Курышева, когда он вышел на улицу, то увидел Скорлупина. Того тошнило Он дал ему салфетку, усадил его на переднее сиденье в машину (в итоге он «нарыгал» на коврик). Сам уходил наверх в ДК. Затем вместе со Скорлупиным пошел в клуб, где должен был состояться разговор с главой района. «Я Саше говорю: «Отец твой уже не в адеквате», — рассказывал Курышев. А времени уже было около 21.00. «Саша» вышел, затем вернулся, и они с ним поговорили о деле вместо отца.
«Точки соприкосновения мы не нашли, — рассказывал Курышев. –Я записал разговор на диктофон». Таких разговоров «о деле» он записал около 5-6 эпизодов (по его словам, записи он хотел положить на стол губернатора, мол, вот что творится в Ковровском районе). «Не договорились. Он отца вызвал, они ушли», — сообщил обвиняемый.
Скорлупин практически спал наверху. Вернулись отец с сыном Клюшенковы. Сын предложил куда-нибудь уйти поговорить, а то, мол, здесь много народа. Гюльмамедов отвез Клюшенкова-младшего, Скорлупина и Курышева в местный ресторан «Атриум». Но заведение через 5 минут закрывалось, и они пошли в гостиницу. Сначала сели в холле.
Гюльмамедов принес бутылку виски и шоколад. Но выпивать в холле им запретили. Клюшенков договорился с администратором и они прошли в один из номеров. Скорупин прилег на кровать, а они втроем сели за стол.
Виски Курышев не стал пить, поскольку, по его словам, пьет только проверенные напитки, от которых не болит голова. В комнате они пробыли недолго, поговорили с Клюшенковым-младшим. Курышев ему сказал: «Я вас понял, мне надо обдумать ваши предложения, дайте мне несколько дней». Гюльмамедов высказывал ему свое недовольство. Мол, не идешь на договоренности, боишься нас, ездишь с прокурором.
Затем все вышли на улицу, было уже около 23.30. С Гюльмамедовым говорили на повышенных тонах. Тот опять: «Почему ты не идешь нам на встречу?»
Курышев позвонил своей знакомой, чтобы та забрала Скорлупина, сводила его в какое-нибудь заведение (тот рвался во Владимир в клуб «Моника» для встречи с кем-то, но в таком виде ему не надо было появляться во Владимире), а потом бы отправила его домой на такси.
Четверка на машине Гюльмамедова опять поехала в Мелехово, остановились в 30-40 метрах от машины Курышева. По дороге Сколлупин «зацепился языками» с Гюльмамедовым, когда доехали и вышли из машины Гюльмамедов «наехал» на Скорлупина, но Курышев их разнял и прокурор затем ушел в сторону сквера.
Курышев отошел с Гюльмамедовым поговорить («там была камера, камеры смотрели на нас»). Опять состоялся неприятный разговор, говорили на повышенных тонах. Мы, мол, тебя депутатом сделали, мы тебя и уберем, сказал ему Гюльмамедов. Курышев ответил, что ему не нравятся их предложения, политика и идеология, которые ему навязывают. «Я придерживаюсь линии губернатора, то, что она мне говорит и дает указания. Она и ЗС. Так и будет,— пояснял Курышев. — Мне денег зарабатывать не нужно, у меня есть дом и машина, мне ничего не нужно».
Гюльмамедов в ответ, мол, губернатор — человек временный: она ушла и пришла. Курышев возражал. Мол, нет ничего более постоянного, чем временное. В области началось шевеление, стали строить пилотные проекты по многодетным семьям. Слово за слово, обстановка накалилась, повествовал Курышев.
В итоге Гюльмамедов нанес ему удар. Тот в ответ дал ему в челюсть. Гюльмамедов упал и потерял сознание. Курышев взял свой портфель из машины и пошел к своей. Рядом стоял Клюшенков-младший, старший лежал на лавочке. Был также Александр Перепелкин, фамилию которого Курышев узнал уже в суде.
Курышев положил в свою машину портфель (ключи были в машине), увидел, что на руке кровь и нет часов. Пошел искать их к месту, где лежал Гюльмамедов (ранее в своих показаниях Гюльмамедов о драке с Курышевым не говорил, рассказал, что упал с лестницы и стукнулся за день до событий).
Часы Курышев нашел, вытер салфеткой руку и часы. В это время Клюшенков-младший и Перепелкин положили главу района в машину Курышева на заднее сиденье, сели и уехали. Клюшенков-младший был за рулем. Он крикнул Курышеву, что отвезут отца и приедут. Гюльмамедов очнулся и поехал за ними. Клюшенков остался один.
Прождал он их минут 10-15, потом пошел в сторону дороги. Никого нет. В кармане оказался телефон Скорлупина, на нем нет номера Клюшенкова. Остановил проезжающую машину («Хендай» номер 327). Стал звонить 02, чтобы сказать, что его машину угнали. Но не смог позвонить, так как на мобильном 02 «сбрасывается».
Проехали минуту, Курышев увидел свою машину на обочине, водитель остановился напротив. По словам, Курышева, не было видно, что его машина попала в аварию. А когда подошел, то увидел, что она разбита. В салоне никого не было, подушки сработали. На нижней было много крови. Его сумки с деньгами и документами не было. Подошел человек с фотоаппаратом, приехала «скорая». Все столпились у «Оки», там человек лежал.
Курышев с водителем сел в машину. Тот был под впечатлением. Немного проехали, Курышев увидел машину Гюльмамедова. По дороге Курышев позвонил супруге, чтобы та нашла телефоны полиции или сама позвонила о том, что у него угнали машину. Водитель довез его до дома, жена вынесла 1000 рублей. На въезде на территорию к дому у шлагбаума тоже есть камеры. Водителя, видимо, следствие не искало, хотя через два дня после аварии записи были изъяты. По крайней мере, сведений о нем в материалах дела нет, как в кулуарах пояснил один из адвокатов Крышева.
Жене Курышев рассказал, что машина попала в аварию, но без его участия. Утром в 8.00 позвонил инспектор ДПС по поводу телефонного заявления его супруги об угоне машины. Далее Курышев подробно рассказал, какие следственные действия, допросы и полуторачасовой ночной обыск в доме (всё перевернули, дети плакали) производились после аварии. По его словам выходило, что материалы допросов он читал не внимательно, подписывал, не вчитываясь.
Любопытно, что, по словам Курышева, депутатское удостоверение, которое лежало в пропавшем портфеле, оказалось у следователя Пичугина. Но тот не стал объяснять, как оно у него появилось, сославшись на то, что это «оперативная информация».
Рассказал Курышев, как вместе со следователем ездил в «ГАИ» осматривать машину. Депутат облазил её всю, нашел свой телефон, сумки не было, не было и других его вещей. Рассказал, где заметил кровь, что на лобовом стекле были отпечатки «голов», крови там не было. Впоследствии, по его словам, появилась обильные кровяные следы. Он облазил весь салон, рассмотрел каждую подушку («Так мне предложил следователь Пичугин»). Сфотографировал на телефон машину, салон — «не догадался».
Кровь на анализ у Курышева брали дважды. Один раз вечером 19 мая без надлежащего оформления. Пробирку, замотанную пленкой взял с собой домой следователь Паранин, что удивило Курышева. Второй раз — 29 мая уже как положено — с подписями и опечатыванием. Тогда с ним проводили полный комплекс следственных действий и новый допрос. Следователь Хорошева после каждого ответа выходила из кабинета, приносила бумажку с новым вопросом. Тогда-то Курышеву предложили подписать прежние его показания, которые он, по словам Хорошевой, не подписал. Курышев поверхностно посмотрел и подписал все бумаги.
Как потом выяснилось, в этих показаниях было написано, что Курышев 18 мая выпивал, что машину у него угнали два незнакомых парня после того, как он попросил у них закурить, и отнявшие у него ключи. Показания зачитывались в суде по ходатайству гособвинителю. Курышев заявил, что это не его показания, что в них всё переврано, что он вообще не курит.
Он также рассказал, что 19 мая неожиданно для себя встретил в полиции «своего компаньона», депутата ЗС Мезенцева. Но тот, увидев Курышева, тут же развернулся и скрылся. Рассказал, что так и не смог поговорить с Клюшенковым-младшим. Виделся с ним случайно только 7 июля в Коврове. Тот сухо протянул руку, а «раньше всегда обниматься лез». На лице Клюшенкова-младшего еще были видны остаточные следы повреждений. Курышев сказал ему, мол, решайте вопрос с моей машиной, я её даже не могу снять с учета. Либо покупайте мне новую, либо деньгами отдавайте.
С Гюльмамедовым Курышев сначала не хотел встречаться (тот позвонил ему 20 мая), затем встретился с ним во Владимире. Гюльмамедов, прежде чем говорить с Курышевым попросил того снять пиджак. Видимо, знал про диктофон с записями, предположил Курышев.
Гюльмамедов предложил дать показания на Скорлупина. Мол, тот — прокурор, его не посадят. Курышев отказался, предложил им самим решать свои проблемы: примириться с потерпевшими, найти их, решить их вопросы.
Гюльмамедов сказал Курышеву, что, мол, мы твои показания почитали, придерживайся этой линии дальше (Курышев, по его словам, говорил, всё как было, но не называл фамилий фигурантов), но там надо кое-что подкорректировать. Этим Курышев объяснил несоответствие его показаний с тем, что было первоначально записано, а затем переделано и им не глядя подписано.
Допрос Курышева не закончился. В 17.00 судья перенес его на следующее заседание — 19 мая в 14.00.
Людмила ЕШАНУ